Никогда не видела никакого мороженого, ну, в крайнем случае, может, какой-то сверток. Когда в воскресенье после обеда брала из холодильника лед, обратила внимание на какой-то бумажный пакет на нижней полке. Вернулась в комнату и довела это до сведения мужа и брата Дэвида, который находился там же, предположив, что это и есть мороженое Пола; спросила их, не хотят ли они взять его с собой. Оба отказались, так что она даже и не заглянула в пакет. Она не имеет ни малейшего понятия, что с ним произошло. Я поблагодарил ее, повесил трубку, поблагодарил ее мужа и испарился.
Что ж, следующая остановка — Манхэттен, Сорок Восьмая улица…
Памятуя о возможности парковки, точнее, о ее невозможности в центре, я сначала заехал в гараж. Собственно, я мог и оттуда позвонить Вулфу, но гараж у нас сразу за углом, так что я решил лично доложить о ходе расследования. У дверей меня ждал сюрприз. Вместо Фрица мне открыл Сол Панцер. Сол, со своим носом, занимающим примерно половину общей площади физиономии, выглядел как человек, которому срочно требуется помощь в решении задачи — сколько будет дважды два? В действительности он никогда ни в чьей помощи не нуждается. Он не только лучший сыщик из тех четырех или пяти, что привлекает время от времени к сотрудничеству Вулф, он вообще лучший в мире сыщик.
— Ну что, сбылась мечта идиота — отбил у меня службу? — радостно приветствовал я его. — Извольте провести меня в кабинет к шефу.
— Прошу, сэр. Вы договорились о встрече заранее? — спросил он, запирая дверь и направляясь вслед за мной. Вулф рассерженно засопел из-за стола:
— Что, уже закончили?
— Еще нет, сэр, — ответил я. — Просто зашел по пути из гаража. Не желаете ли выслушать сообщение о Поле и супругах Таттл?
— Хорошо. Но только слово в слово.
«Слово в слово» на его лексиконе означало не только буквальную передачу текста, но и изображение всех действий и телодвижений.
Вулф лучший слушатель из всех, которых я знаю: обычно он сидит, опершись на подлокотники кресла, подперев кулаком подбородок и прищурив глаза. Когда я закончил, он посидел еще с минутку молча, потом кивнул:
— Нормально. Продолжайте выполнение программы. Если вам не нужна машина, то не позволите ли Солу воспользоваться ею на некоторое время?
В действительности это было вовсе не так демократично, как выглядело. Мы уже давно договорились, что машина — единственный принадлежащий ему предмет, решение об использовании которого я принимаю единолично.
