«Охоты» призваны изменить духовную природу человека с ее способностью к взлету и побегу за флажки, выработать «новую историческую общность людей». Процесс насильственного преобразования «живых людей, скрытых врагов нашего народа» (И. Сталин) обнажен до его кровавой сути извращения природы, закабаления вольных существ в охранников, в псов, натасканных на человека.
Жизнь, сохраненная ценой утраты свободы и духовного облика, — это, по Высоцкому, существование в псах, в бессловесности. Образцовый советский человек, жертва и порождение тотального насилия, вполне традиционно ассоциируется у Высоцкого с псом. Усилиями М. Булгакова («Собачье сердце») и Г. Владимова («Верный Руслан») разработка этого человеческого типа значительно обогатила образы собак со времен «Каштанки» и «Белого пуделя». Когда-то свободные существа («отдаленная наша родня»), псы занимают теперь место в аппарате насилия, и место это точно обозначено Высоцким. Не вступая в прямую схватку с волками, они «лают до рвоты», что указывает, быть может, на их преимущественное использование в словесном жанре, в той идеологической травле, которую они из соображений престижа называют «борьбой».
Но «псы» — только низшая группа преследователей, в отличие от «егерей», «загонщиков», «ловчих», «стрелков», «сторожащих» и «стерегущих», которые в структуре общества, по Высоцкому, занимают место княжеской дружины. Деятельность их, столь незатейливая в идиллическом прошлом (топтание ногами по живому), в развитом социалистическом обществе усложнилась и дифференцировалась. «Конные и пешие», они не только участвуют в облавах («загонщики»), подстерегают попытки («стерегущие») и сообщают о замеченном намерении («сторожащие») вырваться на свободу, но и выслеживают («егеря»), и вылавливают их («ловчие»), и приводят приговор в исполнение («стрелки»).
Опознав, таким образом, в «охотниках» высший слой властей Заповедника, государственная принадлежность которых подчеркивается аллитерированием стиха сугубо национальным звуком «ща», посмотрим, как оценивает Высоцкий жителей этого Заповедника, надежно изолированных от мира флажками и границами.
Сколько их, хищных и травоядных,
Шерстью линяющих, шкуру меняющих,
Блеющих, лающих, млекопитающих,
Сколько летящих, бегущих, ползущих,
Сколько непьющих в рощах и кущах,
И некурящих в дебрях и чащах,
И пресмыкающихся, и парящих,
И подчиненных, и руководящих,
Вещих и вящих, рвущих и врущих —
В рощах и кущах, в дебрях и чащах…
