– Я ведь могу сообщить властям о том, что видел, – тихо проронил он. – Шериф Флинн и Виллем Уинтон старые друзья.
Глаза Брайер сузились. Ее руки, все еще спрятанные в складках юбки, дрогнули.
– Вы мне угрожаете?
– Я просто делаю вам предложение, от которого вы не можете отка…
Чашка в руках Арчера взорвалась, и его впечатало в спинку стула. Его зубы клацнули из-за удара, а перед глазами замигали фиолетовые огоньки. После этого сам стул приподнялся на тридцать сантиметров от пола и полетел через комнату, сбив на своем пути к двери мольберт и полотна.
Арчер думал, что разобьется, но в последний момент дверь распахнулась. Стул перелетел через крыльцо и резко остановился, после чего сбросил Арчера на землю.
Пес Шериф подскочил к Арчеру, разрываясь между тем, чтобы облизать уши хозяину и завыть в сторону домика. Юноша поднялся на ноги, отряхивая пыль со своей куртки. Его руку саднило из-за взорвавшейся чашки, но все его пальцы были невредимы.
Художница проклятий появилась в окне, держа в здоровой руке перекладину от спинки стула.
– Вы назвали себя честным человеком, – крикнула девушка. – Если это правда, то вы оставите меня в покое и никому ничего не расскажете. Но знайте: я могу прогнать жизнь из вашего тела при помощи нескольких быстрых мазков, особенно просто это будет сделать сейчас, после того, как вы посидели на моем стуле. Смертоносные проклятия особенно хорошо ложатся на дерево. Надеюсь, вы не дадите мне повода прибегнуть к таким мерам. Хорошего дня, мистер Арчер.
И она исчезла.
Арчер смотрел на зеленые занавески еще некоторое время после того, как они перестали колыхаться. Как, во имя всего Люра, она смогла взорвать его чашку, находясь в противоположном конце комнаты? Арчер никогда прежде подобного не видел. Остатки сомнений по поводу того, что ему для работы нужна именно Брайер, рассеялись. Ему просто придется найти другой способ ее переубедить.
– Хватит выть, Шериф, – бросил он псу. – Я в порядке. – Погладив морщинистую голову своего друга, Арчер зашагал обратно в деревню.
Брайер счищала пурпурную краску, которую пролила на покрывало, пока проклинала чайную чашку. Ее руки дрожали из-за прилива адреналина, вызванного необходимостью действовать молниеносно. На всякий случай девушка хранила под подушкой запас красок, но не была уверена, что ей удастся ими воспользоваться. Пурпурное пятно карминовой краски, изготовленной из перетертых насекомых, было превосходным взрывчатым веществом. Трудность состояла в том, чтобы перенести проклятье на вторую чашку.
