Может у нее месячные или от чего там еще женщины бесятся? Столько агрессии в голосе.
— Раздевайся!
Эрика подлетела ко мне и ухватившись за реглан, потянула на себя. Проклятая тряпка зацепилась за подбородок, и мне пришлось отбиваться.
— Отпусти, задушишь!
Эрика не отступилась. С горем пополам, вопреки моим трепыханиям, она справились и переключилась на ремень.
— Так, хватит! — разозлился я. Резко встав, попытался схватить фурию в охапку, но та круто вывернулась, перехватила меня за правую руку и бросила через бедро, со всей дури впечатав в пол. На мгновение в глазах потемнело, а потом я разозлился, дернул ее за ногу, повалил на пол и сам навалился сверху. Благодаря мертвой хватке протеза, удалось перевернуть ее на живот и зафиксировать руки в надежном замке.
— Какого хрена ты бесишься?
— Потому что ты бесишь! Семь лет прошло, все поменялось, а ты ведешь себя, будто это было вчера! — ответила она и попыталась лягнуть меня ногой. Пришлось усесться верхом на ее попу.
— Для тебя! Я же большую часть этого времени в капсуле провел. И был безумно рад видеть ту девушку, что помогла мне освободиться.
Эрика перестала брыкаться.
— Хочешь сказать, ты не хотел меня трахнуть?
— Ты красивая женщина, я одинокий мужчина. Утверждать обратное — наглая ложь. Но заметь, я ведь не пытался!
— Да ты только и намекал, о том, что между нами было!
— Потому, что ты это отрицала! Много ведь чего было. Не только секс.
— Слезь, — попросила она устало. Попа подо мной расслабилась.
— Лягаться не будешь?
— Не буду, — буркнула она.
Я слез, и девушка тут же отползла к своему креслу, уставившись на меня злыми, но уже потускневшими глазами. Некоторое время мы так и сидели на полу, опершись на кресла, переводя дух и приводя мысли в порядок. Первым тишину нарушил я.
— Так в чем же причина твоего неадекватного поведения?
— В тебе, — фыркнула она. — Ты хоть понимаешь, что я тогда пережила? Мне же двадцать только стукнуло, тело уже дозрело, пара подружек даже замуж выскочили, а у меня еще романтические бредни с мозгов еще не выветрились. И тут ты такой весь из себя загадочный, охмурил и исчез. Да я по ночам как прыщавая соплюха рыдала! Особенно после того, как узнала, что побег сорвался.
— Прости… Тебе Хэндриксон сказал?
— Нет. Я сама все сложила. С Хэндриксоном связь оборвалась почти сразу. Брат сказал, что он под следствием, а меня начал допрашивать тип с мерзкими усиками. Он еще жвачку постоянно жевал и смотрел на меня, как на шлюху. Довольно неприятный период в моей жизни был.
