Тени истины | страница 27

— Так он удрал, — с недовольным видом скрестив на груди руки, констатировала Мараси.

— Ни в коем случае, — ответил Вакс. — Он истекает кровью и сыплет деньгами. За ним остался след. Идемте.

— Когда мы войдем в трущобы, ты должна оставаться в машине, — произнес Уэйн нарочито мрачным и торжественным тоном. — Дело не в том, что мне не нужна твоя помощь. Нужна. Просто для тебя это слишком опасно, поэтому ты останешься там, где, как я уверен, тебе ничего не будет угрожать. Это не обсуждается. Прости.

— Уэйн, — окликнул Вакс, — прекрати разговаривать со своей шляпой и иди сюда.

Уэйн тяжко вздохнул, похлопал шляпу и с видимым усилием положил ее на сиденье автомобиля. Вакс был малый что надо, но кое в чем не разбирался. К примеру, в женщинах. И в шляпах.

Вакс и Мараси разглядывали Глухомань. Перед ними будто открылся совсем другой мир. Небо над улицами перечеркивали веревки для сушки белья — бесхозные предметы одежды болтались на них, точно висельники. Из Глухомани дул ветер, с радостью удирая оттуда и принося с собой неоднозначные запахи. Наполовину приготовленной еды. Наполовину вымытых тел. Наполовину очищенных улиц.

Стоявшие вплотную друг к другу высокие многоквартирные дома отбрасывали густые тени даже в полдень. Складывалось впечатление, что закат приходил сюда выпить и поболтать, прежде чем неторопливой походкой отправиться на вечернее дежурство.

— Лорд Рожденный Туманом не хотел, чтобы в городе были трущобы, — сказала Мараси, когда они втроем вошли в Глухомань. — Он отчаянно пытался предотвратить их появление. Строил для бедняков красивые дома, которые должны были простоять долго…

Вакс кивнул, на ходу машинально гоняя монету по костяшкам пальцев. Уэйн пригляделся. Похоже, Вакс где-то потерял пистолеты. А монеты наверняка у Мараси одолжил. Извечная несправедливость. Когда Уэйн одалживал у кого-то монеты, на него орали. Правда, он иногда забывал попросить разрешения, зато всегда оставлял взамен что-нибудь хорошее.

«Нужна подходящая шляпа… — подумал он. — Шляпа — это важно».

Уэйн отстал от своих спутников и прислушался, не раздастся ли где-нибудь кашель.

«Ага…»

Этот старик угнездился на крыльце, укрыв ноги старым грязным одеялом. В трущобах полно таких людей. Они цепляются за жизнь с отчаянием, словно висят на карнизе, и легкие у них наполовину заполнены разными нездоровыми жидкостями. Старик снова заперхал, прижимая ко рту руку в перчатке, когда Уэйн присел на ступеньки рядом.