Не совсем уже хотелось заходить внутрь, но тут же стояли Пауль и Вика и ожидали от Никиты какого-нибудь поступка. Никита осторожно приблизился к воротам, к тому месту, где в них угадывалась небольшая дверца, и заглянул в щель между досками, внутри ничего не было видно, Никита дернул дверную ручку на себя, но дверь даже не шелохнулась, у Никиты возникло ощущение, что он дергает скобу, вделанную в бетонную плиту. Никита толкнул дверь, но так же можно было толкать пятиэтажку. И только после этого он заметил, что вход забит множеством огромных металлических скоб, обход показал, что кто-то, как здоровенным степлером, прошелся по всему периметру, намертво заколотив все возможные лазейки внутрь. «Нагель» — зачем-то сказал Пауль на все это.
Таким образом, еще одно приключение закончилось почти ничем, только тетка Вики, узнав, что та таскалась возле церкви, где, как оказалось, много кто покалечился, а кто-то даже сложил буйную голову, накричала на Вику страшным голосом прямо при друзьях. Тетка была моложе папы и мамы, но, когда ругалась, пунцовея от натуги, такая полноватая, в косынке, которая была повязана толстым двойным узлом где-то между затылком и темечком, тетя выглядела, как пожилая соседка, что вечно была недовольна тем, что Никита, его мама и дядя Дима живут этажом ниже. Вика тупила глаза от ругани, но тетя то и дело разворачивала к себе Викино лицо и, отчетливо артикулируя, грозилась, что Вика и шага от нее больше не ступит, раз так, а завтра они идут за грибами на целый день, а послезавтра — за ягодами, а послепослезавтра Вика пойдет вместе с тетей на работу… и так день за днем, пока не приедет мать.
Не зная еще, что тети хватит не больше чем на один день, Пауль и Никита затосковали. Они пробовали занять себя шахматами, и увлечения этого хватило на пару часов, потому что в сети их обоих буквально размалывали каждого чуть ли не за пятнадцать ходов, а друг с другом сидеть и молчать было все же не очень весело. Откопали было пару коллекционных карточных игр из топа плеймаркета, Пауль даже вложился в какую-то непобедимую, судя по ютубовскому гайду, колоду, но и с этой колодой его буквально возили щами по самому дну самой низшей карточной лиги, точно так же, как и Никиту, у которого имелись только те карты, что выпали при обучении основам и бесплатном дневном испытании. Переживая унижение за унижением, Никита внезапно вспомнил недавнюю мысль про белогвардейца на колокольне. «Вот так же, наверное, было и у него, только один раз и потом — всё, пустота, — подумал Никита и глянул на утес с двумя деревьями и стелой. — Он, наверное, смотрел на эти два дерева и успел заметить, что неплохо было бы перенестись туда как-нибудь незаметно от тех, кто его окружил, и пожалел, что ничего уже не поделаешь. А потом бам — и всё». Эта мысль занимала Никиту некоторое время, подступила этакой склонившейся к нему тенью, но тут Пауль догадался пройти вдоль реки и поискать «аппарат для слуха». Ничего, конечно, не нашли, добрели только, зачем-то переворачивая камни на берегу, до какого-то болота, в котором река и терялась, а после, уже вечером, когда тетка Вики уснула, устав бдить, или вернула племяннице отобранный в наказание планшет, Никите пришли от молчаливой девочки несколько сообщений.
