У Эллингтона и у Мулявина менялись участники коллектива — процесс непростой и болезненный. Это всегда отражалось на звучании, но звук Эллингтона не спутать со звучанием любого другого оркестра. Тем более спутать «Песняров» с кем-то просто невозможно!
В результате оба музыканта создали уникальные коллективы, своеобразные живые организмы. Но есть и принципиальное различие между Эллингтоном и Мулявиным и их типами творчества. Эллингтон — не только бэнд-лидер, но и композитор в обычном значении этого слова, автор песен, которые исполняют сотни певцов и музыкантов всего мира. Мулявин — также композитор, но своеобразный, который пишет исключительно для себя и своего коллектива. Невозможно представить репертуар «Песняров» в исполнении любого другого, пусть даже самого талантливого коллектива. Разница в классе и в профессиональных требованиях очевидна. Это подтвердило и время: в телевизионном шоу о лучших песнях двадцатою столетия никто не исполнил песни «Песняров». Слава богу, что современные безголосые и глухие поп-звезды не пытались изувечить «Александрину» или «Беловежскую пущу».
Володя Мулявин был не только гениальным музыкантом, он еще и человеком был великолепным и очень хорошим другом. Я всегда старался походить на него. Можно сказать, что Володя мой кумир. У меня было два кумира: Мулявин и Сергей Яковлевич Лемешев. Я очень любил пение Лемешева и абсолютно согласен с его позицией: нужно любить песню в себе, а не себя в песне. Этого же правила всю жизнь придерживался и Мулявин — он не терпел, если кто-либо из солистов задирал нос.
Кстати, Мулявин называл Лемешева богом русского вокала.
Мулявин всегда удачно шутил. Его шутки это что-то потрясающее. Вот одна из них: «Если они думают, что они нам платят деньги, то пусть думают, что мы работаем».
Чувство юмора у Володи проявлялось в любых ситуациях. К примеру, на съемках песни «Заболела ты, моя головонька» какой-то телевизионщик, желая выпендриться, с умным видом спросил у Мулявина, сколько квадратов своего соло на барабанах сыграет Шура Демешко (квадратом называется ритмически законченная музыкальная фраза). «Да он не квадратами, он у нас кругами играет», — не моргнув глазом, oтветил Мулявин. Или, корчась от боли в почках, Володя выжимал из себя: «Это Лученок про меня написал песню "Если б камни могли говорить…"»
Как-то под Новый год мы работали в Ташкенте. Концерты уже закончились, и мы на автобусе поехали в аэропорт. Директором у нас в то время был Леонид Знак, любивший повторять, если кто-нибудь ему надоедал: «Купите гуся и трахайте ему мозги, но только не мне!» И вот по дороге в аэропорт мы остановились на базаре — каждому хотелось что-то привезти домой к Новому году. Помню, что купили большущие дыни и, когда шли к автобусу, Мулявин неожиданно предложил купить нашему директору гуся. Сказано — сделано. Купив за пять рублей живого гуся, мы завернули его в мою шубу. Приходим. Директор аж красный от злости — потому что мы опоздали — и уже собирался ругать нас, но в этот момент я разворачиваю шубу и преподношу ему гуся. Директор начинает хохотать, инцидент исчерпан.
