— Угу — колье Сарбайна, — угрюмо вставил я. — Слушай, Лидия, разберись наконец, кто я тебе — мистер Крим или Харви. Надоело, то "ты", то "вы".
— Это зависит от того, как я к тебе в данную минуту отношусь, сказала она.
— Что-то твое отношение слишком часто меняется.
— Как и ты сам, Харви.
— Просто меня окружают одни ненормальные. На улице дежурит какой-то подозрительный тип — наверняка наемный убийца…
— Два подозрительных типа, Харви.
— Ну вот, даже два. Двое подосланных убийц. Все жаждут моей крови…
— Ты не веришь, да, Харви? Я хочу сказать, что я, в отличие от тебя, должно быть, нахожусь под влиянием того мусора, которым засоряют телевидение и книжки…
Я наклонился к ней и серьезно, как мог, произнес:
— Дело в том, Лидия, что наемные убийцы существуют не только в кино и в книжках. Они есть и в реальной жизни!
— Хорошо, — кивнула она. — Пусть так. Может быть, это как раз они и есть. Тебе остается только позвонить своему приятелю, лейтенанту Ротшильду, и сказать, что мы сидим тут, в двух шагах от полицейского управления…
— Лидия, сколько тебе лет? — внезапно спросил я.
— Двадцать три, а что?
— Не знаю. Порой ты мне кажешься умной и изобретательной, а…
— Понятно, можешь не продолжать. А что за глупость я сморозила на этот раз?
— Неужели не помнишь? Лейтенант Ротшильд больше мне не кореш.
— Но ведь нам грозит опасность.
— Боюсь, что ничто в этом мире не сделает лейтенанта Ротшильда счастливее.
— Но ведь он — вовсе не единственный полицейский в Нью-Йорке!
— В этом районе — единственный.
— Допустим, ты просто позвонишь в полицию и попросишь, чтобы нам помогли.
— Первым делом, меня спросят, кто я такой. Затем — где я нахожусь. После этого они тут же свяжутся с лейтенантом Ротшильдом.
— Но ведь он сейчас сидит дома и ужинает, — с надеждой напомнила Лидия.
— Можешь быть уверена, он передал по смене — если кто-нибудь увидит, что меня собираются прикончить, ни в коем случае нельзя вмешиваться.
— Тогда я сама позвоню в полицию.
— А что потом, когда приедут полицейские? Мы скажем, что снаружи стоит господин, которого мы однажды мельком видели?
— Тогда что нам остается делать?
— Главное — не нервничай, — сказал я и жестом подозвал нашего официанта. Мерзавец и ухом не повел, только стоял истуканом и пялился на нас с каменной рожей. Я помахал еще раз и в придачу улыбнулся. Ноль эмоций. Тогда я выудил из кармана пятерку, чинно прошагал к нему и вложил банкноту прямо ему в ладонь.
— Я хочу купить прощение и вечную дружбу.
