— Зачем? — спросил Экалавья, впервые обратившись прямо к Арджуне.
Тот подошел.
— Учитель поступил с тобой несправедливо, — твердо сказал Арджуна. — Я правда позавидовал тебе, но мне надо было всего лишь учиться дальше, тренироваться еще! Я бы сам обошел тебя!
Его голос зазвенел от обиды.
— А так нечестно!
Арджуна вытащил из-за пояса защитный ремень — из прочной буйволовой кожи, слегка уже потертый.
— Дай мне руку!
Экалавья не двинулся. Арджуна сам намотал ему защиту на предплечье, закрепил конец ремня и сунул Экалавье лук. Тот привычно, не думая, сжал пальцы на перехвате.
— Мой дядя Дхритараштра — слепой, — сказал Арджуна. — Но он великий воин. Он умеет стрелять на слух и сражаться один против многих.
— Я слышал о вашем царе, — проговорил Экалавья. — Что толку с того, что он это умеет? Разве он сможет выйти на поле боя?
Арджуна помотал головой.
— Это не важно. Важно — что он не подчинился своей слепоте.
Экалавья долго сидел, разглядывая то свой лук с чужой тетивой, то потертый ремень из буйволовой кожи, обвивший его правое предплечье. Правое. Чему тут удивляться? Он же видел, что этому смуглому мальчику все равно, с какой руки натягивать лук. Случайно ли он дал Экалавье лук в правую руку — не в левую?
Экалавья встал. Неловко, непривычно поднял лук, наложил стрелу. Было неудобно целиться с другой стороны, неудобно натягивать тетиву. Он выстрелил. Тетива больно ободрала большой палец, хлопнула по защите на предплечье. Стрела глухо ударила в землю. Экалавья бросил лук и колчан, сел на траву и закрыл лицо руками.
Он ненавидел их — этих колесничных воинов, которые много поколений назад пришли с севера и с запада. Там, по берегам ушедшей реки Сарасвати, они захватывали города — некогда шумные и многолюдные, но пришедшие уже в упадок. В долине Инда Экалавья видел развалины такого города, трогал желтые прочные кирпичи его стен… Арии, люди колесниц, были высокомерны и звали таких, как Экалавья, дасьями — рабами. Они не желали смешивать свою кровь со смуглыми пастухами и земледельцами. Они лили в священный огонь масло и возносили молитвы своим богам — царственному Митре, грозному Варуне, неистовому Рудре, громовержцу Индре, солнечным всадникам Ашвинам… Но менялись поколения, и все чаще в молитвах ариев имя Рудры заменялось именем Шивы, покровителя скота, которому поклонялись еще до их прихода, называя его Пашупати. И безымянный древний бог-хранитель сливался с арийским Вишну, победителем змея, а Вишну все чаще изображали смуглым до черноты, с пастушеской флейтой, как покровителя стад, обитавшего с незапамятных времен по берегам Ямуны.
