XI
При виде находящегося в комнате Шейна глаза Пейнтера сузились, и он, замедлив шаг, молча подошел к по стели. Остановившись около безжизненного тела Педикью, он повернул голову и посмотрел на сыщика:
— Покойник?
— Да. Или гениальный притворщик, — ответил Шейн.
Пейнтер презрительно усмехнулся. Вновь повернувшись к трупу, он начал разглядывать лицо доктора и находившиеся возле него предметы.
— Самоубийство?
— Не знаю, я при сём не присутствовал.
В дверях появился мистер Монтроуз, поникший и беспомощный. Увидев его, Шейн заметил:
— Вы к этому должны были уже привыкнуть.
Пейнтер резко обернулся к вошедшему:
— Я вызвал коронера. До его прихода ничего не трогать.
— Почему бы тебе и коронеру не перенести сюда свой офис? Тогда бы вы держали у ворот дежурный катафалк и всех покойников обслуживали по высшему разряду, — произнёс Шейн.
— Почему бы тебе, — с трудом сдерживая ярость, сказал сквозь зубы Пейнтер, — не убраться отсюда к чёртовой матери?
Шейн пожал плечами:
— Я просто даю полезный совет.
— Мне надо одеться, — дрожащим голосом заявил мистер Монтроуз. — Я оставлю вас на минутку.
Не обращая на него внимания, Пейнтер сделал шаг в сторону Шейна:
— Я ищу тебя целое утро.
— Я не прячусь. — Опустившись ещё глубже в кресло, Шейн затянулся сигаретой. Пейнтер остановился перед ним, широко расставив ноги:
— Я выяснил, где была Шарлотта Хант вчера вечером перед тем, как её убили.
— Завидуешь?
— Тебе придется многое объяснить, Шейн.
— От меня ты не дождешься объяснений.
Глаза Пейнтера вспыхнули, руки сжались в кулаки. Тяжело дыша, он сказал:
— Я хочу прочесть признание Педикью.
— Признание? — Шейн удивленно приподнял свои кустистые брови.
— Не вздумай утаить его от меня. Его видел Монтроуз.
— Мистеру Монтроузу мерещится всякая чёртовщина, — мягко заметил Шейн. — Доктор Педикью не оставил признания.
— Клянусь Богом… — От ярости Пейнтера начало трясти.
— Смотри не свихнись от расстройства, — посоветовал ему Шейн. — Доктор Педикью оставил пространный документ сугубо личного характера, но для тебя он интереса не представляет.
— Решать буду я сам. — Голос Пейнтера срывался. Где он?
Шейн указал на кучку пепла:
— Я пришел к выводу, что к голосу разума ты всё равно не прислушиваешься, поэтому решил сжечь его.
— Предварительно прочитав?
— Естественно.
Пейнтер придвинул к себе стул и в изнеможении опустился на него.
— Или ты идиот, Шейн, или самый отъявленный негодяй.
Раздавив сигарету в пепельнице, Шейн усмехнулся:
— Это ты решай сам.
