Увидев Шейна, он наклонил голову, кивнул и продолжил с интересом наблюдать сквозь окно за уличным движением. Это был небольшого роста сморщенный человечек с огромной лысой головой и худым анемичным лицом. На нем были полотняные брюки с пятнами краски, грязная рубашка, в прошлом, видимо, белая, галстук в горошек, свободно болтавшийся на его тонкой шее, и поношенная вельветовая куртка. Возраст его определить было трудно, хотя Шейн полагал, что ему далеко за семьдесят. Джойс прошел курс обучения живописи в лучших академиях Европы и в свое время был широко известен как непревзойденный портретист. Однако парижские бульвары и чрезмерное увлечение абсентом убили в нем и жизненные силы, и талант.
С этим человеческим обломком, выброшенным волнами жизни на побережье Майами, Шейн был знаком несколько лет. Здесь в мечтах и безделье Пелхэм Джойс доживал последние годы, довольствуясь тем немногим, что предоставляет людям благословенный тропический климат. Притянув к себе стул и убедившись, что у него сохранились все четыре ножки, Шейн сел рядом со стариком. Движением руки Пелхэм Джойс показал на шумную улицу внизу. Рука была настолько тонкой, что казалась прозрачной.
— Идиоты. Куда-то спешат, суетятся, словно сегодня последний день их жизни. Вы знаете что-нибудь о Д. К. Хендерсоне? — спросил Шейн.
— Конечно. — Джойс не отрывал взгляда от окна. — Самозваный художественный критик. Путешествует по миру и угождает неистребимому желанию миллионеров-колбасников прослыть меценатами.
— Таких, скажем, как Брайтон?
— Именно. — Обернувшись, Джойс бросил быстрый взгляд на Шейна. — Для Брайтона Хендерсон подыскал несколько приличных вещиц, когда этот идиот составлял себе коллекцию. Брайтон сделал широкий жест и подарил свое собрание Метрополитен-музею, а потом, оставшись без средств, попытался вернуть его обратно. Музей, естественно, отказал: они цепко держатся за то, что им удалось заполучить. Сомневаюсь, чтобы у Брайтона сохранилось желание меценатствовать.
Шейн терпеливо ждал, когда старик закончит рассказ. Потом поинтересовался:
— Хендерсон по-прежнему агент Брайтона?
— Не думаю. Сегодня Брайтон не может позволить себе роскошь иметь агента. — Пелхэм Джойс беззвучно рассмеялся.
— Вам не известны случаи, когда такие агенты доставали бы за бесценок произведения старых мастеров, а потом сбывали их за баснословные деньги?
— Это больше из области газетных уток, — пробормотал Джойс.
— Но всё же подобные вещи случаются? — настаивал Шейн.
