— Нет! Я люблю её. А в этом… в этом, как они говорят, и вся суть.
Под пристальным взглядом Шейна кровь прихлынула к лицу Филлис. Пока что разговор с девушкой не разъяснил ему ничего.
— Может, вы поделитесь со мной, о чём они говорят. — Голос Шейна был спокойным и бесстрастным. — Пожалуйста, не извиняйтесь и не оправдывайтесь. Изложите мне факты — в них я попробую разобраться сам.
Сложив руки, Филлис Брайтон глубоко вздохнула, и слова непрерывным потоком полились из её рта. Казалось, они были заперты в каком-то уголке её памяти и сейчас, приоткрыв задвижку, она выпустила их на свободу:
— Они говорят, что я страдаю комплексом Электры, что я ревную мамочку к мистеру Брайтону из-за её замужества. Говорят, будто я помешалась на этой почве и собираюсь убить её, чтобы она ему не досталась.
— Они говорят правду? — Шейн буквально выстрелил в неё вопросом, не дав ей времени на раздумье.
Подняв на него свои мутноватые глаза, она яростно воскликнула:
— Нет! — Потом, опустив голову, добавила сдавленным голосом: — Не знаю.
Шейн сухо произнес:
— Уж ты реши для себя — да или нет, тем более что мать приезжает сегодня.
— Это слишком ужасно, чтобы быть правдой. Наверное, они всё выдумали. Но у меня… всё как-то перепуталось. Я даже думать не хочу, боюсь думать. Во мне сидит что-то страшное, я чувствую, как оно нарастает, усиливается.
Не могу от него скрыться… Они говорят, я не способна уйти сама от себя.
— Разве не лучше решить вопрос самой, чем позволять им думать за тебя?
— Но я не в состоянии трезво рассуждать. Происходящее представляется мне кошмаром. Со мной случаются приступы.
Его собеседница была совсем юной. Стоя в противоположном конце гостиной, Майкл Шейн смотрел на нее, испытывая сложную гамму противоречивых чувств. Слишком рано для её возраста страдать от приступов, непростительно терять способность здраво мыслить. Однако он не был нянькой. Он раздраженно потряс головой, потом, подойдя к домашнему бару, достал бутылку коньяка. Продолжая глядеть на посетительницу, он вопросительно приподнял свои кустистые брови:
— Выпьешь?
— Нет. — Её взгляд был устремлен на ковер. Он не успел наполнить рюмку коньяком, как девушка снова быстро заговорила с безнадежной интонацией: — Наверное, я совершила глупость, что пришла к вам. Никто не в состоянии помочь мне. Я одинока, но больше не могу выносить одиночества. Возможно, они правы. — Её голос становился всё тише, пока не превратился в едва различимый шепот: — Но я ненавижу его. Ничего с собой не могу поделать. Не могу понять, как мать могла выйти за него замуж. Мы были так счастливы вместе. Сейчас всё изменилось. Какой смысл продолжать жить? — Её губы еле шевелились.
