Парадоксальным образом следующая эпоха новизны началась, когда одежда вновь стала отсылать к прошлому. Но подобная ретроспекция по ряду признаков отличалась от прямых заимствований Ворта из живописи. Если говорить о дизайнерах 1970‐х годов, то особая роль в попытке придать историчность самой ткани и материалу одежды принадлежит Вивьен Вествуд и Рей Кавакубо. Фирменным приемом Вествуд стала отсылка к исторической модели или примеру, но важным шагом в этом направлении стала ее совместная работа с Малкольмом Маклареном, вместе с которым они создали очень типичный подход к одежде, перестав ставить новизну ткани во главу угла. Подвергая ткань внешним воздействиям, делая ее рваной, изношенной и тусклой, эти модельеры способствовали тому, что качество одежды стало восприниматься под новым углом зрения за счет появления нового типа материала и целостного визуального образа. Используя переработанные материалы или давая понять, что у того или иного предмета одежды есть свое прошлое, Вествуд и Кавакубо вводили призрачность в саму одежду. В отличие от «призрака в машине», повышающего функциональность машины, призрак в одежде – след недосягаемых и невосстановимых событий, а сама одежда при этом – некая остаточная форма прошлого. Новая одежда – это определенное понятие, идеальный или стандартный объект, готовый к тому, чтобы ввести его в событийную ткань жизни. Одежда из переработанных материалов или новая одежда, имитирующая признаки поношенности, с самого начала является неким условным предметом, изношенность которого в настоящее время намекает на то, что в прошлом оно знало лучшие времена, когда оно еще не несло на себе отпечатка поношенности и вынужденного бремени уникальности. Ведь чтобы быть уникальным, надо или олицетворять прошлое, или обладать признаками изношенности. Последнюю разновидность уникальности нельзя назвать особенно эффектной – она проявляется лишь в неправильностях, которые оставляет по себе течение повседневной жизни: точно так же неповторим каждый зуб, и такие же неправильности можно наблюдать на коже. Именно этот элемент будничности и даже безразличия созвучен девизу «мода умерла, да здравствует мода», так как риторика вторичного использования позволяет моде продолжать жить после смерти.
Смерть и распад – мотивы, часто встречающиеся в современной моде, особенно в творчестве концептуальных дизайнеров и новаторов, таких как Мартин Маржела и Хуссейн Чалаян. Повторное использование Маржела старой одежды, которую он распарывает по швам и которой придает новые формы, перекраивая и перекрашивая ее, отсылает к исторической памяти, сохраняющей призраки прошлых событий и жизней. Как отмечает Кэролайн Эванс,
