— Он поинтересовался, как идут мои дела. А наедине со мной даже обмолвился, что ни о чем не жалеет.
— А ты?
Она повернулась ко мне с улыбкой на лице. Мое беспокойство растаяло. Мама производила впечатление нежной, мягкой женщины, но сила, сквозившая в ее глазах, всегда успокаивала мои страхи. При мне она всегда держалась стойко.
— Призналась, что тоже ни о чем не жалею.
— Не спрашивал, замужем ли ты?
— Осведомился, есть ли у меня семья. Я ответила «да». — Она горько усмехнулась. — Его сестра уверяет, что Майкл великолепно справляется с ее детьми. Говорит, что он любит детей и хотел бы иметь собственных. Так и подмывало плюнуть ему в лицо.
— Плюнуть? Весьма впечатляюще. Моя тихая доброжелательная мама вдруг стала агрессивной.
— Не знаю, что меня тревожит, Джози. Наверное, за все это время я совсем про него забыла.
— Он нам не нужен.
— Что нам нужно и что мы в итоге получаем — две большие разницы.
— У меня замечательная идея. Может, не ходить больше к нонне, чтобы с ним не пересекаться?
— Рано или поздно вы встретитесь, мисс, и ты будешь навещать бабушку, как обычно.
— Ma-a-a-a, — застонала я. — Она сводит меня с ума. Вечно рассказывает нудные сицилийские истории. Если опять заведет волынку о своей былой красоте, меня стошнит.
— Постарайся наладить с ней отношения.
— Зачем? Ты ведь не стараешься. Нечестно требовать того же от меня.
— У нас разные исходные условия, Джозефина. Я никогда с ней не ладила. В молодости я невольно задавалась вопросом, за какие грехи меня столь упорно не замечают. Отец был еще хуже, и только после его смерти бабушка сделала первый шаг мне навстречу. Но к тому времени уже я от нее отдалилась. У тебя все по-другому. Ей всегда хотелось быть рядом с тобой.
Мама обвела меня взглядом и пожала плечами.
— Даже завидую тебе.
— Пять, Дзоцци, — передразнила я, — целых пять… пять человек просили моей руки, когда я была в твоем возрасте.
Мама фыркнула, и я откинулась назад, довольная собой. Мне нравилось ее радовать. Странно, я всю жизнь пыталась произвести на нее впечатление и только потом поняла, что она — единственная любит меня такой, какая я есть.
— И как же он выглядел? — спустя некоторое время поинтересовалась я, притворяясь равнодушной.
На мгновение она задумалась, а затем окинула меня взором, пряча лукавые искорки в глазах.
— Как Джозефина Алибранди мужского пола.
И потому что это было легче всего, мы обе рассмеялись.
