Мне вспомнилось, как в ранний июньский час в мою квартиру постучался связной райвоенкомата и вручил мне повестку о немедленной явке на сборный пункт. Я быстро собрался и остановился перед закрытой дверью спальни. Мне очень хотелось увидеть жену и детей, перед уходом поговорить с ними. Я взялся за дверную ручку, но, поборов душевное волнение, решительно вышел из комнаты…
Мои раздумья прервал тихий голос старшего лейтенанта:
– Товарищи, что-то эта женщина не вовремя собралась полоскать белье. Посмотрите за ней.
Прижимаясь к земле, Круглов пополз к опушке леса. Женщина же стояла на берегу и, прикрыв рукой глаза от солнца, смотрела в нашу сторону. Мы с Романовым разглядывали ее лицо: он – в бинокль, я – в оптический прицел. Лицо было сухое, длинное, с острым носом и подбородком, близко поставленные глаза напоминали лисьи.
Вот женщина присела на корточки, вынула из корзины тонкий шнур, к концу которого был привязан груз, и ловко бросила его в воду. Потом взяла тряпку и начала медленно ее полоскать. Вместе с тем она осторожно наматывала на руку конец шнура и, как только показался груз, сразу же бросила невыжатую тряпку в корзину, а шнур сунула за пазуху и вышла на берег. Посмотрев еще раз в нашу сторону, она легко подхватила на коромысло корзины и торопливо, по-мужски, зашагала к дому. Подойдя к забору, женщина взялась за щеколду калитки и воровато осмотрелась вокруг. Не заметив, видимо, ничего подозрительного, она вошла во двор, швырнула под забор корзину с бельем, а сама быстро зашагала к воротам сарая.
– Наверное, издалека приехала ты, чертова фрау, полоскать белье в русской речке. Смотрите, смотрите, товарищ командир, – быстро проговорил Романов вновь подползшему к нам Круглову, – прачка-то устанавливает антенну!
Петр Романов по военной профессии был радистом, а по гражданской – преподаватель немецкого языка. Могучая фигура делала его похожим на сельского кузнеца. Веселый и остроумный, он быстро сходился с людьми, чувствовал себя со всеми легко и непринужденно. Но был в нем один недостаток: слишком горячился и нервничал. Вот и сейчас он весь как-то напружинился, словно собирался броситься через реку.
– Спокойно, Романов, – положил Круглов руку на плечо красноармейцу. – Немецкий разведчик передаст только то, что видел: проход через реку свободен, глубина воды такая-то, русских нет. А это нам и нужно.
Командир роты Виктор Круглов полюбился нам с первой встречи. Его смуглое, несколько продолговатое лицо было полно спокойствия. Сразу запомнились большие голубые глаза, густые брови, упрямые губы и великолепные белые зубы, которые очень молодили его. На груди командира красовались боевые ордена. Из рассказов товарищей по роте мы знали, что он участвовал в Финской кампании
