– Что, гады, жарко стало?
Бой продолжался около двух часов. Немцы яростно сопротивлялись. Все вокруг пропиталось едким запахом порохового дыма. Но только с наступлением рассвета десант был уничтожен.
Старший лейтенант Круглов поручил Романову и мне доставить в штаб полка пойманного вечером радиста, который во время боя находился под охраной на командном пункте роты.
– Может быть, после этой прогулки он будет поразговорчивее.
Мы повели немца через поляну, усеянную трупами. Он шел медленно, мрачно озираясь вокруг, обходя трупы своих земляков. На его лице был испуг.
При первых лучах солнца мы похоронили на склоне оврага восемь наших товарищей, павших в ночном бою. Я помню, что не мог без слез смотреть на лица погибших друзей, с которыми всего лишь несколько часов назад шел рядом, разговаривал, смеялся…
Среди убитых был командир нашего взвода Иван Сухов. Его заменил Петр Романов. Как только сгустились сумерки, он приказал мне и снайперу Володе Сидорову идти в секрет.
– Если обнаружите что-нибудь важное, – сказал Романов, – немедленно возвращайтесь.
Выйдя на опушку леса, мы залегли в мелком кустарнике, прислушиваясь и приглядываясь ко всему, что можно было услышать и увидеть в сиянии белой ночи. Прошел час, другой. Все было спокойно. Дымился туман; на фоне бледного неба где-то далеко мерцали зарницы. Наблюдая за противоположным берегом реки, мы изредка обменивались короткими фразами.
Сидоров был хороший снайпер, в повадках его было что-то кошачье; он мог часами без движения просиживать на одном месте, не отводя глаз от предмета, который вызывал его подозрение. Он обладал исключительной остротой слуха, но по зрению уступал мне. В кустах что-то зашуршало, и Сидоров шепнул:
– Прислушайся, что-то шуршит.
Тут же я увидел зайца. Выскочив на опушку, зайчишка присел, быстро осмотрелся и передними лапками умыл свою усатую мордочку. Потом он не спеша поковылял к клеверному полю. На опушке леса пронзительно захохотала сова, – и опять тихо… Но вдруг Сидоров схватил меня за руку:
– Никак кто-то ползет?
Мы насторожились. Прошло несколько минут, и вскоре перед нами показался человек. Неизвестный полз, тяжело дыша, то и дело останавливаясь. Когда он переползал бугорок, я увидел его взъерошенные волосы и искаженное гримасой лицо. По одежде нельзя было узнать, кто он – военный или штатский. Неизвестный полз, опираясь на левую руку, в правой держал пистолет. Вот он поник головой и тяжело застонал. Мы подползли к нему. Человек неподвижно лежал с пистолетом в руке. Я отобрал у него оружие, – он даже не пытался оказать сопротивление.
