Амулет снова качнулся на шее у Берты, и Марфа почти успела разглядеть лицевую сторону кулона, как вдруг младшая слухарка тут же выровнялась, словно почувствовав намерение Марфы. И улыбнулась, как ни в чем не бывало.
«Каждая слухарка хранит свою постыдную тайну», — вспомнились слова Берты.
— Поправляйтесь скорее, сестра Марфа, — поклонилась Берта, запирая за собой дверь.
Вот и все. Марфа совсем разучилась различать, кому можно доверять, а кому нет.
* * *
И снова Туман бесцельно слонялся по миру, снова его пушистая мантия волочилась по земле, покрывая холмы и пригорки, долины и ущелья. Туманный бог засыпал в рытвинах и котловинах, а просыпался под пение утренних птиц. Он вновь забавлялся тем, что спутывал лесные тропы и заманивал в ловушку корабли, но все это уже не доставляло ему былого удовольствия. Туман яростно раздувал снежные дюны, и песчинки снега подымались высоко-высоко, в самое небо, а затем морозным узором вплетались в его дымчатые шубы.
Спутанные волосы Тумана торчали во все стороны, а под лиловыми глазами залегли глубокие синяки. Не в первый раз люди отворачиваются от него, не в первый раз они уходят, не желая сворачивать со своего пути. Но в первый раз Туман потерял человека, который не был для него всего лишь очередной игрушкой.
После всего, что случилось, Туманный бог не смел и надеяться на то, что Марфа когда-нибудь снова с ним заговорит. Но она вернулась сама. Сама опустилась в теплый дымчатый снег и принялась читать книгу, как ни в чем не бывало. Протяжный вздох невесомым облачком опутал их обоих, и Туман прильнул к слухарке поближе.
Почему она снова здесь? Почему не оттолкнула его навсегда? И почему он не слышит в ее мыслях и капли осудительного презрения? Ведь сам он взорвался бы яростной вспышкой, если бы кто-то только посмел посягнуть на его свободу. Он бы не простил, какими бы ни были намерения того, кто попытался ограничить его волю. И Туман уже успел поверить, что всё разрушил собственными глупыми поступками, но, странное дело, связь между ними с Марфой стала лишь прочнее. О чем бы не думала слухарка, сердце у нее теперь билось скорее обычного.
С тех пор Марфа стала чаще приходить на пустырь у собора. Слухарка куталась в сугробы снега и наблюдала за тем, как снежинки спешат прикоснуться к земле. И совсем ей не было холодно, ведь Туман крепко укутывал ее в свои покрывала и нежно обнимал. Иногда он засыпал рядом с ней, и во сне Туманный бог казался таким же беззащитным, как младенец.
