Долго еще Марфа сидела в снегу, не смея шевельнуться. До тех пор, пока к ней не приблизился заяц и не ткнулся носом в ее колени. О чем думала слухарка, о чем догадывалась и чего страшилась? Марфа и сама не понимала, в голове у нее был сплошной туман.
Поднимаясь с земли, слухарка отыскала свою корзину, выпавшую из рук, и снова продолжила путь, словно и не было ничего. Словно ей все причудилось. Не может Туманного бога существовать, ведь в него веруют горцы, а у них, снегров, есть Огнекрыл, стало быть, больше и не может никого быть, не должно быть. На онемевших ногах Марфа брела сквозь сугробы, проваливалась в них по колено, но все равно продолжала идти.
Долог был ее путь, и все же слухарка добралась до деревни. Поселение то было небольшое, всего-то с десяток домов, но каждая хижина и каждый переулок были наполнены самыми светлыми воспоминаниями, какими бывают дни беззаботной юности.
Внезапно Марфа остановилась у одного из домов. Его стены были крепче, чем у соседских построек, а черепица крыши оставалась все такой же прочной, какой ее впервые уложил отец. Не пошли по фасаду трещины, почти не потемнел камень и, Марфа уверена, внутри там все так же тепло и хорошо, как раньше. Словно и не было всех этих лет.
Из дома вдруг выскочила пара ребятишек, а за ними на улицу вышла и женщина средних лет. Грозно бранясь, она звала негодников обратно, но тем, похоже, дома сегодня не сиделось. Дети закружили вокруг Марфы, заставив мать тоже обратить внимание на незнакомку. С минуту хозяйка дома смотрела на нее и хотела, было, поздороваться со слухаркой, которую наверняка прислали из собора Огнекрыла. Как вдруг ее осенило.
— Марфа? Боже мой, неужто ты? — широко улыбнувшись, она поспешила к племяннице и крепко обняла. — Так значит, это тебя к нам прислали из храма? Как же ты выросла! Мы так давно не виделись, что теперь я совсем тебя не узнаю. Ох, из-за этой вуали совсем не разгляжу твоего лица. — Тетя потянулась к ее фате, но Марфе ничего не оставалось, как ее остановить.
— Простите, но мне нельзя ее снимать даже рядом с близкими людьми.
— Ох, извини меня, дитя. Твоя тетка совсем не знает манер. Ты уж не серчай, просто слишком много лет я провела в этой глуши.
Глуши, значит? А вот Марфе нравились здешние края, хоть и далековато от замка. Но тетушке сказать об этом она не успела, женщина мгновенно схватила ее под руку и скорее повела в дом, а по пути только и приговаривала, какая же ее племянница тощая и замершая.
