Разруха началась с того, что революционные массы принялись беспардонно сорить на улицах. При «проклятом царском режиме» к прохожему, случайно уронившему бумажку на петербургскую мостовую, немедленно подходил городовой и вежливо, но непреклонно предлагал воспользоваться урной. Городовых уничтожила Февральская революция.
Генерал М. Д. Бонч-Бруевич, брат известного большевика В. Д. Бонч-Бруевича, занимавший в 1915–1917 годах различные высокие посты в командовании Северного фронта, писал в своих мемуарах: «Читатель, помнящий семнадцатый год, наверное, не забыл серого, шуршащего под ногами ковра из шелухи, которой были покрыты мостовые и тротуары едва ли не всех городов бывшей империи. Почувствовавший себя свободным, солдат считал своим законным правом, как и все граждане, лузгать семечки: их тогда много привозили с юга. Семечками занимались в те дни не только на митингах, но и при выполнении любых обязанностей: в строю, на заседании Совета и комитетов, стоя в карауле и даже на первых после революции парадах». Мало-помалу к революционным массам присоединились дворники: перестали убирать мусор на улицах и во дворах. Когда в ноябре выпал снег, его тоже не убирали. К середине декабря город потонул в грязных сугробах; мостовые заледенели, над карнизами домов угрожающе нависли снежные шапки. Фонари светили всё реже и тусклее. Прохожие побаивались тёмного времени, спешили засветло разбежаться по домам. Метель и ветер стали хозяевами сумрачных улиц. Точно сказал об этом Блок:
Чёрный вечер,
Белый снег.
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер —
На всём Божьем свете.
В угасающем свете старого мира вольготно чувствовали себя лишь грабители, налётчики и убийцы.
Запирайте етажи,
Нынче будут грабежи.
Отмыкайте погреба —
Гуляет нынче голытьба.
Утонувшие в вине
Сразу же после Октябрьской революции, как бы в осуществление радикального коммунистического лозунга «Грабь награбленное!», рабочие и солдаты, мещане и люмпены устремляются в атаку на священную твердыню неприкосновенности личности и имущества. Преступность, расцветшая пышным цветом при вялом и безвластном Временном правительстве, теперь приобретает открытый и массовый характер. Грабить и убивать уже не стесняются, и делают это толпой, среди бела дня, на глазах у всех. Яркая тому иллюстрация — винные погромы, прокатившиеся по городу, как некая эпидемия, зимой 1917/18 года. Напомним, что во время Первой мировой войны в Российской империи действовал сухой закон. Освобождение от «ига старого режима» связалось в сознании масс не только со свободой повсеместного лузганья семечек, но и с ожиданием скорого возвращения «зелёного змия».
