Для бомбометания по переправе заход надо строить не точно вдоль нее, а под небольшим углом, градусов двадцать - тридцать. Тогда линия падения бомб пройдет не правее или левее переправы, а обязательно пересечет ее. Не исключено, одна из бомб может попасть и в цель.
Как и другие, действуют Жуков и Константинов. Зашли под углом справа, осветили цель, сбросили бомбы. Наблюдают четыре всплеска воды. Два правее переправы, два левее.
- Командир! Мимо! - кричит штурман.- Все бомбы в воду.
Возвратились на аэродром, сели. Пока механики готовят самолет к повторному вылету, летчик и штурман разбирают первый, ищут ошибку в своих действиях.
- Велико расстояние между точками падения бомб, - говорит Константинов.- Расстояние примерно сорок метров, а ширина переправы десять - двенадцать.
- Надо чаще сбрасывать бомбы, - делает вывод Жуков, - с минимальным временным интервалом.
- А как же еще? - сердится Владимир.- Так я и бросаю.
Чаще уже не получается. Может, зайти под меньшим углом? Второй вылет. Зашли на цель. Осветили. Сбросили. Результат тот же: все бомбы в воду. До боли обидно.
- Ничего не понимаю, - говорит после посадки летчик, - все делаем так, как и положено, а переправа целехонька.
Подошел Косарев, послушал разговор между летчиком и штурманом, усмехнулся:
- Чудаки. Вы что, не знаете, какая здесь вероятность попадания? Ничтожнейшая! Не только вы "мажете". Сколько бомб сброшено, а переправа как стояла, так и стоит.
Третий вылет. По пути к цели Константинов говорит летчику:
- Леша! Это же преступление делать вылет за вылетом и бросать бомбы в воду. Немцы, глядя на нас, очевидно, посмеиваются. Хуже того, могут посчитать нас за сообщников...
- А что делать?
- Предлагаю, - отвечает штурман, - одну бомбу бросить на переправу, а три на скопление живой силы и техники. Видел, что творится на западном берегу? Машины в десять рядов, солдаты - толпами. Можно такое натворить! Согласен?
- Согласен.
Вот и река. Переправа - точно струна между берегами. Тонкая, ровная. Жалко Владимиру бомбу.
- Леша, может, все четыре ухнем по берегу?
В душе-то Жуков согласен, но виду не показывает. Нельзя, Константинов начнет упрашивать, а согласиться с ним - значит, не выполнить боевое задание, а за это прежде всего отвечает он, командир экипажа. Жуков деланно сердится.
- Торговаться не будем, штурман!
И все. После такой короткой, но емкой отповеди, любое слово - как препирательство. А оно недопустимо. Владимир молчит, проглотив обиду. Минуту спустя командует:
