Командир эскадрильи обратился к генералу Караваеву:
— Товарищ командир, накажите и меня.
— За что?
— Лекомцева к полету готовил я. И это я говорил ему, чтобы действовал решительно.
— Правильно говорили, — сказал генерал и, отпустив Лекомцева, продолжал: — В другой раз, если будут нарушения, накажу и вас. И предупреждаю — скидки на успехи эскадрильи не ждите.
Выслушав генерала Караваева, Курманов согласно кивнул головой и хотел спросить разрешения уйти, но генерал остановил его.
— Об участии в учениях, надеюсь, знаете? — переменив тон, сказал генерал.
— Да, знаю, — ответил Курманов. Голос у него повеселел. Учения готовились необычные, из полка привлекалось всего несколько экипажей.
— Будете действовать парой. Подумайте-ка о Лекомцеве.
Курманов не мог понять неожиданной перемены у генерала в отношении к Лекомцеву. Осторожно спросил:
— А как с наказанием?
Генерал Караваев сделал строгое лицо.
— Это уже решено. Не видите разве — сердце у него яро, а места мало. — Потом сделал паузу, и голос его стал доброжелательнее: — Словом, подумайте, на ваше решение…
Стоявший рядом полковник Дорохов пошевелил бровями, но ничего не сказал. А Курманов только и думал о том, как бы взять на учения Лекомцева.
На разборе полетов Курманов разъяснил летчикам, все «за» и «против» в действиях Лекомцева. Но тот был шокирован не наказанием, а тем, что комэск преподнес ему в конце разбора. Майор Курманов вдруг вытянул вперед подбородок, по лицу его скользнула ребячья шаловливая улыбка, и озорно прищурились глаза.
— Лекомцев, — сказал он, — вот ты взлетел, взлетел второй летчик, третий… Взлетели тысячи экипажей одновременно. Скажи, будет ли от этого легче наша планета? И второе: как это скажется на вращении Земли вокруг своей оси? Соображай!
Летчикам нравились эти неожиданные, врасплох, «кроссворды», как они окрестили задачки Курманова. Он их связывал с летной жизнью, новейшими самолетами, разного рода гипотезами и открытиями, которые несла с собой научно-техническая революция.
Но летчики замечали и то, что эти «кроссворды на засыпку» Курманов преподносил лишь тем из них, кому хотел сказать, чтобы не задирали нос. Авиация — дело серьезное…
* * *
Лекомцев первый раз участвовал в больших учениях. Стояла осень с легкой изморозью по ночам и сухими, солнечными днями. «Противник» в горно-лесистом районе накапливал силы для контрудара. Он надежно прикрывался с земли и воздуха. Прорваться туда никому из летчиков не удавалось. Посредники только и отмечали: «Перехвачен», «Сбит»…
