В комнате воцарилась такая тишина, что было слышно наше дыхание.
— Обходной контроль, — тихо сказал Чарли. — Луи Агронски?..
— Это твой человек.
— Если он сделает это, красные засекут ракеты в полете и запустят свои. Погибнут все.
— Это не худшее, — сказал я.
Открыв глаза, я увидел, как у него побелели пальцы, сжимавшие стакан.
— В своей схеме он установил прибор, который может отключать нашу оригинальную систему. Если красные выстрелят первыми, а наша система будет отключена, с нами все будет кончено. Исключить обходной контроль невозможно. Это дает им все преимущества. Если они обнаружат обходной контроль первыми, то в секунду смогут вывести нашу систему из строя и поспешат нанести удар… или еще… или еще, — повторил я сонно. — Я чувствовал, что он встал со стула и подошел ко мне.
— Ты знаешь, где сейчас Луи Агронски? — спросил он.
Я слегка приоткрыл веки. Даже дымчато-желтый свет лампы больно резал глаза.
— Нет.
— Дьявол! — взорвался он.
Я улыбался и ничего не мог поделать с собой. Я знал, что если открою глаза, то увижу Рондину и его, стоящими молча в оцепенении от сознания того, что все мы находимся на краю гибели. Я медленно собрался с силами, стряхнул с себя сонливость и сказал:
— Но я знаю, как можно его найти.
Шторы были задернуты, но солнце пробивалось сквозь них, образуя посреди комнаты яркое желтое пятно. Я понял, что проспал очень долго, и посмотрел на запястье, но часов на руке не было. Я лежал голый под простыней в постели Рондины. Бросив взгляд по сторонам, я увидел часы на ночном столике, но они остановились в 5.45, потому что не были заведены. Пришлось позвонить по телефону и узнать время. Было 4.30 после полудня, я повесил трубку и скинул с себя простыню.
В это время вошла Рондина, видимо, услышав, как я набирал номер телефона.
— Почему ты меня не разбудила, детка? — спросил я с раздражением.
— Доктор дал тебе лекарство, чтобы ты спал.
— Кто положил меня в постель?
Она весело засмеялась.
— Могла бы оставить на мне хотя бы трусы.
— Тогда бы не было так интересно. — Она села на край кровати, не спуская с меня глаз. — Ты даже стонал во сне.
— Перестань, — оскалился я. — Ты бы не посмела…
— Не посмела? Почему?
— Ты слишком хорошо воспитана для этого.
— Но ты был замечательным учителем.
Я не знал, шутит она или говорит серьезно.
— Подай мне одежду, — приказал я.
— Нет. Я позвонила доктору, и он сказал, что ты должен оставаться в постели.
— Кто это еще тебе сказал? Чарли? Хал Рэндольф?
