— Гм-м… — хмыкнул я.
Они работают нелегально. Но ведь где-то на верху организации стоит человек, похожий на паука, который вместо паутины источает во все стороны тягучий страх. Он сидит на своеобразном троне и совершает едва заметные движения, а где-то из-за этого гибнут люди. Взмах руки — и кого-то пытают. Кивок головы — и кто-то падает с крыши высотного дома. И всем этим распоряжается только один человек. Это очень мягкий человек. Мягкий в том смысле, что состоит из мяса и крови.
Я улыбнулся свои мыслям, представляя, как может умереть такой человек, несмотря на свою страшную силу. В закрытой комнате наедине с человеком, который его смертельно ненавидит. Я рассмеялся, когда представил себе его окровавленное лицо. Но размышления размышлениями, а мне необходимо действовать. Было уже около часа ночи: город спал. Дождь кончился, небо прояснилось. Я сбежал вниз и направился к Пату.
Он открыл мне дверь и что-то с улыбкой пробормотал. Потом провел в гостиную и взял мои пальто и шляпу.
— Выпьешь? — предложил он.
— Чуть позже.
— У меня только имбирное пиво.
Я качнул головой и сел. Он наполнил свой стакан и опустился в кресло, убрав со стола бумаги.
— Рад видеть тебя.
— Не ожидал?
— Ты лучше меня знаешь, что делать. Только не ругай меня.
— А тебе не жалко меня?
— Нет. — Он похлопал по конверту, в который убрал бумаги со стола. — Конечно, я прекрасно понимаю, как плохо сидеть без работы, но от голода ты не опухнешь.
— Это точно… Но долго ли это продлится?
Пат посерьезнел, опустил глаза, и я догадался, что он что-то от меня скрывает.
— Не раньше, чем они закончат заниматься этим делом.
— У них ничего не выйдет.
— Ты в этом уверен?
Я закурил сигарету.
— Завтра ты можешь напомнить им, что я теперь не связан делом, стал обычным налогоплательщиком. Однако я человек со связями. Мой адвокат возбудит против них дело, и когда они закончат свою работу, то им уже ни в чем нельзя будет меня обвинить.
— Эго слишком большой для тебя кусок, Майк. Ты просто подавишься им.
— Гм-м… Ты понимаешь, о чем я говорю? Ник го, даже ФБР, не имеет права наступать мне на хвост и оставаться безнаказанным.
— Но, Майк, эго же обыкновенное убийство!
— Я знаю.
— И много знаешь?
— Не больше, чем раньше. Просто я еще раз поразмыслил над этим делом.
— Ну, и какие выводы?
— Вывод только один. — Я пристально посмотрел на него и произнес одно короткое слово: — Мафия.
На его лице не дрогнул ни один мускул.
— Вот как?
— Я мог бы оказаться полезным, если бы не отстранили меня. Ты же меня знаешь, Пат. Возможно, я пристрелил бы нескольких человек, но, ей-богу, никто бы и не заметил их исчезновения. Если твои приятели считают, что я не гожусь для самостоятельной работы, то они тупые дурни — им следует изменить свое мнение. Ведь у них там, в Вашингтоне, нет парня толковее меня… ни одного. Если бы они любили свою работу, как люблю ее я, то было бы совсем иное дело. Но, увы, отсутствие любви к работе ограничивает их возможности.
