Оба не спят ночь.
Рано утром Толя звонит в справочную «Аэрофлота»:
— Вчера днем из Владивостока прилетел самолет, но там не было двух человек, которые числятся в списке. Где они?!
— Мы таких справок не даем…
Звонит второй раз. Отвечает молодой голос:
— Девушка, сколько вам лет?
— Мужчина, вы отдаете себе отчет, куда звоните? Вы звоните в справочную «Аэрофлота»! — В голосе негодование.
— Девушка, милая, с вами говорит писатель Рыбаков, я слышу, у вас молодой голос, думаю, наверное, вы читали мой «Кортик»…
— «Кортик»? — изумляется она. — Конечно, читала. Так вы его автор? Как интересно! Позвоните мне через полчаса, мой номер такой-то… Записываю фамилии: Винокурова Татьяна Марковна, Кренкель Людмила Эрнестовна.
— А вы, — говорит Толя, — продиктуйте мне свой адрес, имя, фамилию, я пошлю вам книгу с благодарственной надписью.
Через полчаса сообщает ему:
— С ними все в порядке, но в Хабаровске не было мест, и их пересадили на самолет следующего дня. Прилетят сегодня в положенное время.
Самолет приземлился, бегу к автомату.
— Толечка!
— Ну…
— Что ну? — Замолкаю. — Почему ты со мной так разговариваешь?
— Таня, ты не представляешь, чего мне стоила эта ночь!
— Но я-то в чем виновата? Нас ссадили с самолета в Хабаровске, кому-то из начальства понадобилось два места. Куда мы могли звонить ночью?! Ты тоже соображай! — И, плача, кидаю трубку.
— Сумасшедший, — говорю Люсе.
— И мой сумасшедший, — говорит Люся, — так кричал, что я ни одного слова не разобрала.
И вдруг мы начинаем хохотать. Как хорошо, что мы побывали в Хабаровске! Просто замечательно! Смеемся, не можем остановиться!
— Ладно, Люсечка, едем домой отсыпаться.
На следующий день после работы заезжаю к Мирель. Вдруг звонок. Звонит Женя. Подхожу к телефону. Мирель стоит рядом, волнуется. За то время, что мы с Люсей были во Владивостоке, о Толином разводе говорят все вокруг.
Женин голос срывается:
— Таня, мне сегодня пять человек сказали, что ты от меня уходишь к Рыбакову. Это правда?
— Правда.
— Таня, я тебя очень прошу, приезжай домой.
— Хорошо.
Говорю Мирель: «Звони Рыбакову, передай наш разговор с Женей, скажи, что я еду неизвестно на что…»
Приезжаю домой. Женя кроток. Никакого скандала, никаких выяснений отношений. Видимо, боялся, что я вообще не приеду. Я же про себя понимаю, что это судьба своей могучей рукой толкает меня в спину: «Уходи отсюда, тебе уже здесь больше жить нельзя! Сегодня он кроток, а завтра разбушуется!» Но как трудно уйти от человека, с которым прожито двадцать шесть лет…
