В декабре приехал брать интервью у Толи Крейг Уитни — корреспондент газеты «Нью-Йорк Тайме». Это он первый написал рецензию на «Тяжелый песок» и он первый вставил в интервью сцену казни восьмилетнего Игоря. Я была на работе, и Толя горевал, что мне не удалось с ним познакомиться. Сказал о нем: «Умный, сдержанный, очень приятное производит впечатление». 23 декабря статья Крейга уже появилась в газете. Это было большим событием для нас: в России выход «Тяжелого песка» почти что замолчали, и вот, пожалуйста, рецензия появилась в Америке. Назвал ее Крейг «Сильный, одинокий плач».
Через какое-то время эти три корреспондента стали не просто нашими друзьями, но и постоянными субботними или воскресными гостями, приезжали с детьми и женами.
Именно им мы и обязаны успехом «Тяжелого песка» во всем мире. Мы любили их и всегда по отношению к ним испытывали чувство благодарности.
В конце ноября я получила развод.
На следующий же день мы с Толей идем на Басманную улицу — в ЗАГС моего района. Рыбаков сразу к заведующей — с «Тяжелым песком» в руках. Она смущается, тем не менее радость проскальзывает в ее глазах: ни у кого из ее коллег еще нет этой книга.
— Когда бы вы хотели зарегистрироваться? — спрашивает нас.
— Завтра, — говорит Толя.
— Завтра никак нельзя, — листает свои книги, — а второе декабря вас устроит? Это всего через три дня.
— Устроит.
— Значит, мы вас ждем второго декабря в двенадцать часов дня. И еще раз благодарю вас за вашу прекрасную книгу. Но у вашего свидетеля тоже должен быть с собой паспорт.
Вечером звоню Люсе Кренкель:
— Люсечка, у вас паспорт есть?
— А вы меня что — держите за беглую? — смеется.
— Люсечка, подождите, не смейтесь, заведующая ЗАГСом сказала, что у свидетеля должен быть с собой паспорт. А вы наш свидетель. (Тоже начинаю смеяться: идиотский вопрос, правда?) Вы должны быть в ЗАГСе, предположим, без десяти двенадцать второго декабря. ЗАГС на Басманной, дом такой-то. Но еще у нас три дня впереди, мы все обсудим…
Тут же звоню своей кузине Кире. Пока ее зовут к телефону, в памяти моей проносится забавная сцена, разыгранная Толей. Мы с Кирой в Переделкино сгребаем листья, копошимся вокруг яблони. Стук в калитку, критик Перцов (живет напротив) просит хозяина. Зовем Толю.
— Скажите, — спрашивает Перцов, — эти женщины после вас не могли бы и у меня убрать участок?
— Исключено, — говорит Толя. — Во-первых, они очень дорогие. И вы не представляете себе, каких трудов мне самому стоило их уговорить. Впрочем, если вы можете заплатить им по пятьсот рублей, тогда они, скорее всего, и согласятся. Они же с высшим образованием. Эта блондиночка, например, биолог…
