— Танюшенька, — говорит Евгения Самойловна, она меня всегда так называла, хотя и на „вы“, — мне звонил Толя. Он волнуется, что вы тянете с разводом. Вы должны понять его: если с ним завтра что-нибудь случится, вас выкинут с дачи в одну секунду. Где вы тогда будете жить? Вернетесь к Винокурову, будете с ним делить квартиру?
Тут я пугаюсь, молчу.
— Евгения Самойловна, Толя хочет, чтобы я поменяла фамилию на Рыбакову. Но это ужасно! У нас доска объявлений, где вывешиваются все эти приказы. Значит, весь Радиокомитет будет знать, что Винокурова поменяла мужа! Как это неприятно все!
— Глупости, чем больше мужей, тем интересней. (Смеется.)
У Толи главный аргумент насчет перемены фамилии был таков: если у нас будут разные фамилии, возникнут дополнительные сложности, когда мы начнем ездить за границу.
Я посмеялась: „Нам это не грозит!“ Ситуация в этом смысле была совершенно однозначной, если даже Хрущев в своих мемуарах охарактеризовал ее как „рай на замке“.
— Не важно, что „рай на замке“, увидишь… (Слова „увидишь“ и „посмотрим“ Толя всегда произносит строгим голосом. Обижается, когда я ему возражаю.)
Возможно, Толина уверенность основывалась на интересе, который проявляли к выходу „Тяжелого песка“ иностранные корреспонденты, аккредитованные в Москве. Мы вернулись из Ялты, Толя зашел в ЦДЛ и встретил в ресторане Аксенова. „Тебя ищет хороший парень, Боб Эванс из агентства „Рейтер“, я ему дал твой телефон“. И все же, когда Боб позвонил, Толя задал ему вопрос, который задавал всем корреспондентам: „Вы роман читали?“ Если отвечали „да“, Толя говорил „приезжайте“ и подробно объяснял, как нас найти в Переделкино, если „нет“ — не принимал, ход, продиктованный благоразумием: наш телефон взяли на прослушивание. Намекнул на это Толе его однополчанин, уполномоченный Особого отдела на фронте, выведенный в „Тяжелом песке“ под фамилией Данилов. После войны он так и остался в органах, но работал не на самой Лубянке, а в каком-то институте, имевшем отношение к КГБ. Позвонил, справился — как дела, как здоровье, мол, стал знаменитым, заграница тобой интересуется, и Толя его понял как надо.
Боб роман читал. В его офисе работала секретарша, и он заметил: каждую свободную минуту та хватается за журнал „Октябрь“. Тут же спросил: „Что там напечатано?“ — „Тяжелый песок“ Рыбакова. Оторваться невозможно».
Так Толя стал известен Бобу Эвансу. Но, оказывается, не только ему.
Крейг Уитни, тогдашний корреспондент «Нью-Йорк Тайме» в Москве, сказал Рыбакову, что это секретарша Боба Эванса порекомендовала ему обязательно прочитать «Тяжелый песок». И другим, всем русскоговорящим корреспондентам, она говорила одну и ту же фразу: «Вы должны прочитать этот роман!»
