А ведь Чжуан-цзы и мотылек — существа, решительно во всем различные. Это и называется перевоплощением… Мы с тобой оба — только чей-то сон. Да, да. Я стою здесь и утверждаю, что я — только сон, а в действительности я — чей-то сон. Это называется парадоксом. Если…
Звездочка вдруг встрепенулся.
Люй Цинь посмотрел на него сквозь растопыренные пальцы. Говоря, он все время обращался как будто не к кабану, а к своим пальцам, загибал и разгибал их, словно подсчитывая что-то или поднося ими Звездочке каждое изречение мудреца.
А кабан усиленно нюхал воздух и поводил коротким рылом. Полулежа у него на спине, Люй Цинь чувствовал, что кабан дрожит и весь ощетинился. По черной полосе вдоль спины шерсть у него встала дыбом.
— Что с тобой, малыш?.. — начал было его хозяин ласково, но, отброшенный кабаном, ударился о дерево и в следующее мгновение увидел, что Звездочка, встряхиваясь, бешено засверкавшими глазами уставился на тигрицу, притаившуюся среди кустов совсем близко, в каких-нибудь пятнадцати шагах от них.
Было ясно: кабан сейчас фыркнет и кинется на нее. Вспыльчив, как порох, всегда первый лезет в драку со всяким, кто ему под клыки подвернется, будь то волк, или рысь, или росомаха. До сих пор воевал он только с волками, рысями и росомахами и легко управлялся с ними. Но тут тигр!
Однако кабан явно был в себе уверен и рассчитывал, что его сабли не подведут, когда он с размаху страшным ударом вобьет их в тело тигрицы и распорет ей брюхо сверху донизу.
Тигрица тоже одним взглядом оценила эти клыки необычайных размеров и огромную тушу черного зверя, потрясаемую не страхом, а бешенством. Перед ней был не такой кабан, как другие, которые бегут, едва учуют тигра. Этот был зверь боевой, из тех, что не бегут, а сами нападают. С таким лучше быть поосторожней и действовать не сразу, а с оглядкой.
Звездочка опять фыркнул, и в этот самый миг Люй Цинь из-за его спины вышел вперед.
Левой рукой он поглаживал кабана за косматым ухом: «Ну, ну, Звездочка, не надо», а правой снял с головы меховую шапку. Он улыбался как-то растерянно, в улыбке его заметны были и страх и озабоченность. Столько лет он не снимал шапки перед тигром! Как бы сейчас, через полвека, не пришлось сгинуть, расплатиться за всех тех тигров, которых он в молодости ловил живьем вот таким способом — при помощи шапки и сети.
Тигрица поднялась, удивленная и разгневанная тем, что не только кабан, но и человек ее не испугался. Поискала глазами детей. Увидела, что все в порядке: они обходили добычу с тыла.
