Спит он, например, под елью и во сне слышит все решительно — и как дерутся между собой жуки, и как ползает какой-нибудь гад. По лесам ходил бесшумно, как тень, как невидимка. Безошибочным чутьем распознавал запах кабана или барсука, недавно прошедшего здесь. По лисьим следам узнавал, молодой ли это лисенок или старая лисица. Следы были как будто и одинаковы, а он по ним угадывал, какого цвета мех у лисы. Он всегда находил куницу или соболя, хотя они на протяжении километров путешествовали не по земле, а по деревьям. Он способен был неутомимо, дни и ночи идти за оленем, пока олень не падал в изнеможении.
Он знал теперь тайгу лучше, чем знает ее птица или зверь, понимал их язык и читал письмена таежных людей — все эти зарубки на деревьях, надломленные или определенным образом перевязанные ветки и уложенные на лесных тропах палочки и камни.
Вот и сейчас, проходя мимо двух связанных на прибрежном кусте веток, он уже знал, что это означает: «Берегись, здесь самопал!»
Таким веками принятым в тайге способом старый Ю предостерегал всех, чтобы не шли этой тигровой тропой, а то с ними может случиться несчастье.
«Тайга меня всему учила, и ученье не пропало даром», — думал Виктор. Ведь все это время он один в сущности кормил всех. Люй Цинь перестал собирать в тайге женьшень, стал сам разводить и его и всякие лекарственные травы. А доход это дело начнет приносить не скоро. Пока же Люй Цинь, при помощи Виктора переправляясь через озеро, продавал и менял на продукты шкуры и мясо зверей, это было выгоднее. Алсуфьев, с тех пор как дорвался до книг, думал только об атомах, целые дни угрюмо молчал, писал, заполняя страницы математическими формулами, и на все смотрел рассеянно, невидящими глазами. Окружающие иногда спрашивали себя, уж не завелась ли у него в голове эта «тяжелая вода», которой он постоянно бредит, которую собирается получать скорейшим и дешевым способом…
Так и жили они все трое тем, что добывал Виктор охотой, и неплохо жили. Но вот распалась их семья. Первым ушел Алсуфьев — он уже нашел способ получать «тяжелую воду», да и другие свои идеи хотел проверить на практике. Теперь уходит он, Виктор. Вот он идет и несет в сумке трофеи, о каких мечтает каждый таежный охотник и часто даже гибнет из-за них от пули идущего следом грабителя. Несет две пары пантов, и притом не обыкновенных, а пятнистого оленя. Цена им — четыреста долларов за пару. Значит, он получит восемьсот доллаоов, да еще у него есть тринадцать собольих шкурок! Хватит на дорогу до Польши. Не придется занимать у Петра Фомича — или как его там…
