— Ну и жуки же вы — и ты, бай Минко, и бай Стоян Муца, и… Раз не ваше личное, готовы вместе с листьями с дерева содрать. Как говорится, вам бы с Муцей пример подавать, а вы…
— Твоя правда, ничего не скажешь, — без всяких уверток согласился отец председателя. — Но ведь сам знаешь: глаза завидущие, руки загребущие. Да и к чужому лапа сама так и тянется. Как медведь на мед налетаешь…
Рабочий день уходил, угасал. Вода в речке из золотистой становилась красно-фиолетовой.
— Пошли по домам, что ли? — сказал отец председателя и швырнул окурок в речку. Течение подхватило его, завертело, и он исчез где-то ниже.
— Можно, — согласился Пандо, положив ружье на колени, и примирительно добавил: — Ты тоже, того, извини за денечек… И у меня сегодня был не лучше…
Они поднялись, размялись и, успокоенные и ободренные, направились по тропинке к дороге. Ступив на дорогу, отец председателя остановился, снял со спины торбу, которую не выпустил из рук, даже падая в речку, и спросил:
— Пандо, ты в шапке был или без шапки?
— В шапке, — сторож встал, как вкопанный, и провел ладонью по лбу, там, где виднелся седоватый чубчик.
— Где ж ты ее оставил?
Вместо ответа Пандо стремглав бросился туда, где они сидели. Шапки не было. Ужасная мысль пронзила его — наверняка шапка упала в речку. А теперь? Что он без шапки? Ведь он не какой-нибудь учителишка, чтобы ходить с непокрытой головой. Ни у кого больше не было такой остроконечной шапки. Ему стало жарко. Уже темнело, по мосту тарахтели телеги, с воем неслись грузовики. Люди возвращались с поля.
— Ну что, нашел? — поинтересовался отец председателя.
Пандо молча перекинул ружье через плечо и зашагал по берегу. Дошел аж до мостика под воротами у Ганю Рачоля, внимательно вглядываясь в корневища ив. Вернулся мрачнее тучи.
— Ничего нет?
— Скидай штаны! — пробурчал Пандо.
— А? — приблизился отец председателя.
Как только он увидел, что Пандо снова положил ружье в траву и снял брюки, ему стало ясно, что от него требуется. И он больше ни слова не сказал. Оба были без исподнего. Они не носили его и зимой. Оставшись в одних рубахах, они спустились к речке и одновременно забултыхались в ней, как жабы, перепуганные тенью аиста. Минко поскользнулся на каком-то камне, потерял равновесие и второй раз за этот день выкупался.
— Я так утопну, — сказал он, выбираясь на берег и отплевываясь.
— За эту шапку тебя пришибить мало, — сказал Пандо, ощупывая дно под свешивающимся бурьяном.
— Ну уж, — обиделся отец председателя. — Уж прямо-таки. Да чтоб тебе вместе с шапкой пусто было! Вот пойду в среду на базар и другую тебе куплю…
