— Сегодня утром в газете я видел твою фотографию, — говорит он, стоя ко мне чуть ближе, чем нужно, чтобы я смогла расслышать его сквозь шум волн и звуки, доносящиеся со стороны улицы.
Я краснею.
— Никогда бы не подумала, что ты читаешь светскую хронику.
По правде говоря, мне приятно осознавать, что он искал информацию обо мне.
Теперь его очередь краснеть.
— Я ее не читаю. По крайней мере не читал до сегодняшнего дня. — Он сглатывает, его кадык дергается. Невысказанные слова повисают в воздухе:
Пока я не встретил тебя.
— Тогда ты знаешь, кто я.
— Да.
Я смотрю на море, и мое сердце бешено колотится.
— Тогда ты должен понимать, что наша сегодняшняя встреча будет последней.
Есть разница между тем, чтобы участвовать в незначительных мятежах — например, вместе с сестрами ночью сбежать из дома, и тем, чтобы влюбиться в неподходящего мужчину и пойти против воли семьи. Сейчас я стою на краю пропасти, и я не должна забывать о том, что у меня нет права поддаться искушению. Ни при каких обстоятельствах я не должна этого делать. Иначе пострадает не только моя репутация, но и репутация моих родителей, и даже репутация Беатрис, Изабель и Марии. Кроме того, я не забываю о том, что в свои девятнадцать лет я почти ничего не умею делать, и если семья от меня отречется, то мне будет очень трудно содержать себя, особенно принимая во внимание уровень безработицы на Кубе.
— Я понимаю, — отвечает Пабло.
Мой взгляд скользит по волнорезу, по людям вокруг нас. Куба такая разная: местные жители, туристы — мы все живем в Гаване, но принадлежим таким разным мирам.
Какому миру принадлежит он?
— Расскажи мне о себе.
Чтобы мне было о чем вспомнить, когда мне придется тебя забыть.
— А что ты хотела бы узнать? — спрашивает он.
Что-нибудь. Все.
Я начинаю сама и озвучиваю то немногое, что знаю о нем.
— Ты говорил, что вырос в Ведадо. Твоя семья все еще живет там?
— Да, они живут там — мои родители и две сестры. — Его голос срывается. — Но я уже давно их не видел. Меня долго не было.
В его ответе я слышу намек на некие семейные разногласия. К сожалению, эта тема мне знакома. Когда речь заходит о семейных проблемах, в разговорах появляются паузы — рассказчику не хватает слов, чтобы передать неестественное состояние разрыва с теми, с кем связан кровными узами. А бывают такие паузы, которые можно увидеть, как пустой стул за вычурным обеденным столом, привезенным из Парижа. Я знаю все об этих паузах — разорванные отношения, брат или сестра, потерянные из-за идеологических расхождений, навсегда разрушенная семья.
