По мокрому песку, по росе он спускается к реке. Здесь вообще ничего не видно, туман такой густой, словно молоко. Через него мало того, что ничего не видно, через него еще ничего не слышно…
Он подходит к самой воде, присаживается, начинает умываться и…
Замирает:
— Слышите? Максимилиан, сержант, слышите?
— Я нет, — отвечает Максимилиан.
— Похоже, лошадь ржала, — говорит сержант.
Да, именно, через плотную пелену тумана с той стороны реки именно эти донеслись звуки.
— Максимилиан, бегом в лагерь, передайте Рене, Хайнквисту и Вилли работы бросить, строиться в лагере.
— Да, да, полковник, — говорит знаменосец и убегает наверх к дороге.
Волков продолжает умываться, но сам больше прислушивается, чем моется, наконец встает:
— Сержант.
— Да, господин.
— Останетесь со своими людьми здесь, как начнут переправу или даже просто подойдут к воде, так дадите один залп, чтобы мы знали, что они начали. А потом бегом в лагерь.
— Да, господин.
Волков, хромая в сыром песке, насколько мог быстро пошел вслед за Максимилианом, ему нужно было еще осмотреть укрепления, что построили за ночь. Осмотреть, чтобы точно знать, к чему готовиться.
И то, что он увидел, его не сильно порадовало, вернее, не радовало совсем. Восточная стена, что перекрывала дорогу рядом с поворотом к броду, была хороша, поставлена еще когда он не лег спать, стояла крепко и окопали ее хорошо. Канава под ней была человеку по грудь, спуск легок, подъем крут. Попробуй из такой еще вылези. Рогатки у восточного входа вкопаны надежно, заточены на восток, телега одна пройдет, а вот строй солдат нет. Такой проход несложно будет оборонять, особенно если у тебя достаточно стрелков. Тут все было хорошо. А еще солнце уже почти вылезло из-за верхушек деревьев. Подул ветерок, туман клочьями разлетался и таял в воздухе, как в волшебстве каком-то. Но рыцарю было не до красот природы.
И первые пятьдесят шагов северной стены тоже были неплохи, а дальше… Бревна вкапывались неглубоко, держатся не крепко, да и эти окопаны плохо… Саперы и солдаты второй роты, что еще работают тут, видят его недовольство их работой, смотрят на него зло, что-то бурчат себе под нос. А к нему бежит устало новый командир второй роты Хайнквист.
— Господин полковник…
— Что это? — сразу выговаривает ему Волков, показывая на кривые и косо вкопанные бревна. — Кто учил вас, ротмистр, так укреплять лагерь?
— Мои люди еле волочат ноги от усталости, господин полковник, они сутки не ели.
