— Ладно, пацан, у меня дела в Аусбрухе. Можешь не провожать, я сам дорогу найду, — сказав это, Странник вышел.
Редрик смотрел на надкушенное собрание эльфийской романтики. Он не понимал, что ему теперь делать. Выглянул на улицу. Светало. Заглянул в комнату отца. Со стороны кровати Лоуренса доносился раскатистый храп.
Ред улыбнулся, нелепость момента даже немного приподняла его настрой. Что ни говори, а его отец всегда спал как убитый. Парень подошел к телу Симона и с осторожностью взял книгу, полистал. Редрик не знал эльфийского. Он смог сделать только два вывода: что укус Странника не повредил текст, и что страницы невероятно тонкие и прочные. Во много раз тоньше бумаги в их конторской книге.
Открыв вакат, Ред увидел строки, написанные ужасным почерком. На мгновение он даже испугался того, как теперь выглядят записи в их конторской книге. Надпись гласила:
«Позаботьтесь о теле этого человека, он был единственным, кто остался добр ко мне без всякой на то причины. Симон Мартирос был последним из достойных людей этого мира. В связи с нанесенным этому месту материальным ущербом властью, данной мне моей силой, и как его душеприказчик, я передаю все его имущество этому кампусу в качестве уплаты. Я уведомлю об этом «Вольных», так что держи свои загребущие руки при себе, Кривоухий, улики тебе ни к чему. Тронешь что-нибудь— я узнаю. И на этот раз сожру тебя целиком».
Ред закрыл книгу и положил ее обратно. Тут парень понял, что спина Симона разогнута, и теперь даже половина его тела едва помещается на кушетке, где могут усесться четверо. Редрик даже не захотел прикидывать реальные размеры старика в сравнении с обычными человеческими. Взгляд его снова мазнул по книжке.
Он подумал, что не удивится, даже если Странник на его глазах обвенчает пару молодоженов. Это было бы логично, раз он делает все, что хочет, и никто не в силах ему помешать— легче просто дать ему все возможные права. Но как кто-то узнает, что это написал Странник? Хотя его почерк ни с чьим не спутаешь, коли раз увидишь.
Так он размышлял, проходя сквозь разбитый дверной проем, а затем пересекая промежуточное помещение, служившее кухней, пока не вошел в крыло гостиницы. Редрик споткнулся, но удержал равновесие. Некоторые половицы торчали вывернутыми обломками. Он взглянул на лестницу, что вела на этажи с жилыми покоями. Обрушена. Груда деревянных брусов лежала в пролете.
Гремлина Гизмо не было на ресепшене. Ред огляделся. У окна напротив в сдержанной позе и с отсутствующим выражением в карих глазах сидела Валенсия.
