Я киваю светлокудрой надежде безопасности, чье присутствие гарантирует наши жизни хотя бы на время обеда, — потому что один раз в Рабате, а другой раз в Хартуме неприятности имели место именно в дипломатической гостиной, — и начинаю беседу с хозяином.
Конечно же, мы не опоздали. Даже оказались первыми, хотя приехали точно в час, указанный в приглашении. Немного запоздать и потом извиниться — в этом тоже есть своя тонкость. Обычно подразумевается, что тебя задержали в министерстве иностранных дел, или ты торчал на аэродроме, или ждал, чтобы расшифровали спешную радиограмму. Некоторые даже специально звонят по телефону и сообщают, что приедут не в 20.00, а в 20.10 или 20.15, потому что… Просто для того, чтобы придать себе побольше веса в глазах коллег.
Посол очень рад меня видеть. Он заявляет это каждый раз, и при каждой встрече мы обещаем друг другу выбрать время, чтобы всласть поговорить о книгах и картинах. Он по образованию философ, имеет печатные труды, один из которых даже называется «К вопросу об идее прекрасного у Гегеля; по памятникам искусства позднего эллинизма в некоторых римских городах Северной Африки». Почему он бросил философию и эстетику и взялся за дипломатию, — один из тех вопросов, на которые очень трудно найти ответ. Оттого я и себе самому никогда его не задаю. Во всяком случае, этот человек был очень приятным дилетантом, а в области изобразительного искусства не упускал случая подчеркнуть свои гетевские вкусы, ибо господин посол опирался только на хорошо проверенные школы, оценки и традиции. Он показывал мне довольно большое собрание живописи и графики — «да, это мои, как и почти вся мебель здесь», — немало произведений немецких мастеров конца XVIII — начала XIX вв. с категорическими признаками академического классицизма, кое-что из малых голландцев (только однажды посол заметил: «Это копия, но хорошая копия, прошлый век»), несколько гравюр венецианцев и даже одну — Рембрандта.
Я внимательно смотрел и восхищался, когда искренне, когда хорошего воспитания ради. Пожалуй, у него действительно было несколько хороших работ. Посол лет тридцать трудился на дипломатическом поприще, объехал многие страны Азии и Европы, долгое время пробыл в Советском Союзе, а последний его мандат был в Финляндии.
— Там я познакомился с русскими эмигрантами, которые торгуют картинами и иконами. Вот этот рисунок Репина я купил у них. И эту икону. Посмотрите и это евангелие. Я долго думал, что имитация, а оказалось — оригинал, замечательная школа Киево-Печерской лавры.
