. Вы мне что-нибудь сказать хотите, тетя Катя?
Т е т я К а т я. Я спросить хотела, да не решаюсь.
Г о р л о х в а т с к и й. О чем же вы спросить хотели?
Т е т я К а т я. Правда ли это, Александр Петрович, что про нашего Черноуса говорят?
Г о р л о х в а т с к и й. А что про него говорят?
Т е т я К а т я. Ну… вы же знаете. Говорят, будто его скоро у нас не будет.
Г о р л о х в а т с к и й. А кто вам сказал?
Т е т я К а т я. Товарищ Зелкин. Говорит, уже приходили за ним.
Г о р л о х в а т с к и й. Зелкин? (Пауза.) Вероятно, он знает, если говорит.
Т е т я К а т я. Вы же лучше знаете?
Г о р л о х в а т с к и й. Если бы я что-нибудь и знал, так вам бы не сказал. Про это говорить нельзя.
Т е т я К а т я. Ага! Так, значит, правда! (Уходит.)
Г о р л о х в а т с к и й (один). Пошла писать! Интересно поглядеть, как этот почтенный ученый трепыхаться будет. (Встал, прошелся по комнате, подошел к столу, взял в руки одну из костей мамонта.) Кости проклятые!.. Что я с вами буду делать? Дожил, товарищ Горлохватский, нечего сказать! Костями обложился, палеонтологом стал. А раньше, бывало, Горлохватскому банкеты, Горлохватскому, овации Горлохватский мог любого в бараний рог согнуть… И вдруг — кости! Согни ее, проклятую, если хочешь! Запихнули меня приятели в эту дыру. И специальность такую удружили, с которой никуда не сунешься, — палеонтология. Это значит: сиди, Горлохватский, и не рыпайся, а то можешь и нас оскандалить. Сидеть-то тут тихо… Да Горлохватский сидеть не привык — вот в чем вся беда!
Стук в дверь.
Что ж, сделаем вид, будто мы занимаемся научной работой! (Раскладывает на столе кости, раскрывает книги.)
Входит З е л к и н.
З е л к и н. Простите, Александр Петрович, что я вам думать помешал.
Г о р л о х в а т с к и й (будто с усилием отрываясь от работы). Я вас слушаю, товарищ Зелкин.
З е л к и н. Проворонили, Александр Петрович! Ах, как мы проворонили! Нам давно надо бы было его прощупать.
Г о р л о х в а т с к и й. Простите, я что-то не понимаю… Что проворонили? Кого прощупать?
З е л к и н. Вы меня прекрасно понимаете, Александр Петрович, и знаете, о ком я говорю. От меня трудно скрыть что-либо. Мне достаточно было услышать одно слово, как я сразу же догадался, о ком шла речь.
Г о р л о х в а т с к и й. Я вам ничего не говорил!
З е л к и н. Мне и говорить ничего не нужно, мне и так все известно. Я даже знаю причины.
Г о р л о х в а т с к и й. Какие же причины?
З е л к и н. Брат за границей — раз.
