— Тихо, здесь везде глаза и уши! Вы же в Версале.
— А мне всё равно, где говорят непристойности! — Женщина кипела, как вода в котелке. — Чем слушать ваши скабрёзности, я пойду.
Она предприняла ещё одну попытку встать, но де Роган опять помешал ей это сделать.
— Вы уйдёте, когда всё мне расскажете, и не раньше, — жёстко проговорил он. — Никто не собирается соблазнять вас против вашей воли. Ещё раз повторяю: если вы мне поможете, то навсегда забудете, что такое бедность. Кроме того, вы обретёте второго могущественного покровителя. Ну как, вас устраивает?
— Звучит, по крайней мере, заманчиво, — отозвалась Жанна, заметно смягчившись. — Что ж, слушайте, раз так настаиваете. Что вам известно об ожерелье мадам Дюбарри?
Кардинал вздрогнул и стал нервно теребить тугой воротник на белой шее.
— Об этом известно всем, моя дорогая. В настоящее время оно не принадлежит никому, потому что Мария-Антуанетта отказалась принять его в дар от своего супруга. В результате у Франции появилась возможность приобрести корабль, верно?
— Верно, да не совсем. — Жанна мотнула головой. — Королева желала получить ожерелье. Между ней и Людовиком XVI состоялся серьёзный разговор. Она умоляла супруга сделать ей такой подарок, тем более драгоценность идеально сидела на её лебединой шее. Но муж оказался непреклонен. Он решил, что в такое непростое время, когда в казне нет денег, преподносить подарки за полтора миллиона даже горячо любимой жене просто преступно.
Де Роган откинулся на ажурную спинку скамейки.
— Вот как? Я не знал. Это вам рассказывала сама королева?
— Ну разумеется, — бросила Жанна с небрежностью близкой подруги государыни. — Смею вас заверить, госпожа до сих пор бредит ожерельем. Она понимает, что Бомер и Боссанж в ближайшее время постараются избавиться от него, чтобы выйти из долгов, связанных с драгоценностью. Это бередит ей душу, а душа у её величества хрупкая.
Кардинал, слушая женщину, сжал кулаки.
— Зачем же вы всё это рассказываете мне?
Жанна поудобнее примостилась на скамейке.
— Открою вам карты, монсеньор, — начала она. — В настоящее время вы — самый богатый человек Франции. Если полтора миллиона — сумма непосильная для королевской казны, то для вас это не такие большие деньги.
Де Роган усмехнулся.
— Вы говорите с такой уверенностью, будто сами заглядывали в мой кошелёк. Откуда вам известно про мои финансы?
— Я верю тому, что говорят при дворе, — скромно отозвалась графиня. — Впрочем, дослушайте меня до конца. Если я в чём-то ошибаюсь, вам достаточно ничего не сделать из того, что я хочу вам предложить.
