— Ага. Нестыковка, получается. Еще и то, что ни один из них не видел этой базы. Не знаю, отчего наши полковники в этом смысле тупят, но как-то это все очень странно и нелогично. Или они ошиблись насчет всего этого, — я покрутил головой из стороны в сторону, — или все намного сложнее. И, соответственно, хуже для нас.
— Куда уж хуже, — майор не договорил — в распахнувшейся двери пилотской кабины показался Турист:
— Командир, тебя вышестоящее начальство зовет. Похоже, на разговор созрело, — он заговорщицки мне подмигнул и первым двинулся из кабины.
Но поговорить с полковниками мне, ясное дело, не удалось. Ведь благие намерения, как это хорошо известно, имеют обыкновение оставаться именно намерениями, не больше.
Вертолет дернулся, словно моему двойнику неожиданно захотелось узнать, насколько маневренно вверенное в его умелые руки транспортное средство, и, заваливаясь на правый борт, пошел вниз. Ощутимо так пошел — чтоб не упасть, мне даже пришлось ухватиться за край дверного проема, пошло плюхнувшись задом на невысокую дюралевую лесенку. Неприспособленный к подобным маневрам двигатель, наплевав на хваленую звукоизоляцию, неистово взревел, пытаясь если не выровнять машину, то хотя бы просто удержать ее от сваливания в настоящее пике, и захлебнулся. В десантном отсеке что-то с грохотом упало, меня вдавило в переборку — судя по скорости снижения и нашей исходной высоте, до удара (или, если хотите, посадки) оставались считанные секунды. Но, прежде чем это произошло, я все-таки успел заорать «держитесь!» и взглянуть в просвет между пилотскими креслами. Заметив стремительно наплывающее на остекление кабины знакомое темно-серое ничто, уклониться от столкновения с которым и пытался майор.
Противник, кажется, решил не мелочиться, высылая на перехват истребители или обстреливая с земли зенитными ракетами. Зачем? Против нас применили кое-что другое. И я, кажется, даже догадываюсь, что именно. Вот только каким же это, интересно, образом?!
В следующее мгновение меня с новой, удесятеренной, силой вмяло в стонущий от немыслимых перегрузок дюраль. Знакомые ощущения… И даже тяжелый удар о землю, лишь едва смягченный режимом авторотации и нещадно ломаемыми деревьями, после этой тяжести показался легкой пощечиной против ошеломляющего удара дубиной.
А затем сверху упала сорвавшаяся с петель дверца пилотской кабины…
Насладиться кратковременным обмороком, в которое меня отправила дурацкая дверь (тоже мне, инженеры хреновы — не могли, что ли, сдвижной ее сделать?), мне, ясное дело, не дали. Чьи-то сильные руки подхватили подмышки и куда-то грубо потащили, зарождая в душе страшное подозрение и прочие ассоциации: вертолет был, потеря сознания была, теперь, стало быть, меня выгружают на благословенном острове Змеином. Сейчас перекурят, немножко покатают на носилках и сгрузят в уютной комнатке с надежно запертой снаружи бронированной дверью. Вот уж дудки! Закон парных случаев — законом парных случаев, параллельные миры — параллельными мирами, но я все равно не согласен. Не согласный я, слышите? Категорически!
