«Пожарка» зажигала огни. Юра очень много пил и очень активно танцевал рок-н-ролл — настоящая звезда танцпола. Все девушки были его. Я поселил московского гостя в квартире у своего папы, с которым иногда можно было договориться. Юра протусовался в Таллине где-то с неделю, а потом уехал в Питер.
Я тоже съездил той осенью в город на Неве. Марка рассказала, что наш (мой бывший) класс собирается на ноябрьские праздники на экскурсию в Ленинград. Жить будут в какой-то школе, в спортзале. Я узнал у нее точный адрес и пообещал, что зайду в гости. В дорогу надел драные «левиса» с кожаными заплатами на коленях, синие резиновые сапоги с флуоресцентными кантами и поверх всего — желтую рыбацкую куртку с капюшоном. В общем, вид был как у китобойца северного флота. Когда я в таком наряде появился с утра пораньше в школе с одноклассниками, то вызвал настоящий шок. Я сказал Марке, что есть вариант прямо сейчас захипповать по полной программе, и она свалила со мной из группы, купившись на экзотику альтернативной программы, первым номером которой был мюзикл «Hair». Выбравшись из школы, я потащил Марку прежде всего к Лео. Его адрес сидел у меня голове: Ленина, 25–50. Но что 25 и что 50, я точно не помнил. Мы пошли сначала в дом 25, нашли квартиру 50. Я звоню. Дверь открывает молодая женщина.
— Доброе утро, Леша дома?
— Леша только что ушел в парикмахерскую.
— Что, решил постричься? — язвительно спрашиваю я, помня о Лешином роскошном хайре ниже плеч.
— Ну да, и себя постричь, и детей…
— Детей?
Дама объяснила, как можно найти Лешу в парикмахерской. Мы двинули туда. Однако никто из сидевших там клиентов не был похож на Лео. По пути назад я понял, что, возможно, мы просто перепутали номера дома и квартиры и зашли совсем не к тому Леше. Решил проверить. Идем до дома номер 50, там — двадцать пятая квартира.
— Леша? Лео! А мы к тебе на праздники! Из Таллина. Привет от Пузыря…
Наш друг жил в комнате коммуналки вместе с бабушкой, обитавшей за шкафом. Бабушке было за 80 лет, она некогда окончила Смольный институт, пережила революцию и рассказывала, как ее чуть не изнасиловал на улице вооруженный пьяный матрос. При этом я вспоминал свою бабушку, Людмилу Иосифовну Штейнбест, которая тоже была свидетельницей революционных событий — но с противоположной стороны: она, молодая дама из вполне буржуазной семьи, вступила в РКП(б), примкнула к Эстляндской трудовой коммуне, филиал которой находился в Петрограде на улице Рылеева, участвовала в Гражданской войне в составе штаба военной разведки при главном военморе товарище Троцком. В Лешиной комнате на белой стене между двумя окнами висело резное барочное зеркало с ангелочком, в которое его бабушка смотрелась всю жизнь. Теперь под ним лежали мы с Маркой…
