— Да будет так, — прогудел низкий громкий голос.
Одинокий путник на дороге услыхал отзвук этого голоса и вздрогнул, но не остановился. «Должно быть, ветер ревет в кронах деревьев, — подумал он, — или руины продолжают рассыпаться в прах, и плачут так, как умеют плакать только умирающие камни…»
Человек направлялся в Туррис. Он твердо знал, что обязан появиться в этом городе… но для чего — стерлось из его памяти.
Сын судовладельца не должен быть неженкой. Аитьен не уставал внушать отпрыску эту истину. Рослый, с раскосыми глазами, острыми скулами и тоненькой длинной бородкой, Аитьен носил свои блестящие черные волосы убранными в причудливую прическу и улыбался так хитро, словно сам бог торговли, обмена и обмана, Котру, нашептал ему на ухо какую-то поразительную новость.
Аитьен всю жизнь провел на своем родном острове Рагез. Время от времени он наезжал в Заберган — самый большой город Юга, расположенный на одноименном острове. Обычно старый негоциант брал с собой в такие поездки и сына.
Заберган был огромным, прекрасным, полным роскоши. В детстве Спарун, сын Аитьена, мечтал жить там. Отец, улыбаясь, объяснил несмышленышу: пока они не разбогатели достаточно, чтобы купить особняк, об этом и думать не стоит. В таких местах, как Заберган, нужно быть богатым, очень богатым. Что толку оставаться нищим в самом чудесном из городов мира? Нищим можно быть где угодно — трущобы одинаковы везде.
Поэтому Спарун, как и его отец, и жил на Рагезе. С четырнадцати лет он выходил в море на разных кораблях, а когда ему уже исполнилось двадцать, отец направил Спаруна на «Облачную Птицу», один из лучших своих кораблей.
Капитаном «Облачной Птицы» был старый морской волк по имени Ронселен. Хозяин поручил ему обучить своего наследника всем премудростям корабельного дела. Ронселен всецело поддерживал идею хозяина, находя ее более чем здравой.
— Вот это умно! — гудел он, пуская дым из толстой трубки, выдолбленной из одного прибрежного растения, очень прочного, но с мягкой сердцевиной. — Другой бы сразу — бац! — и сынка в капитаны, а этот понимает: нет, брат, шалишь, капитанами не рождаются, капитанами становятся. Тут ведь мало ветер поймать, тут угадать надо… Опять же, течения. Между островами, а? Бурления всякие и водовороты… — В задумчивости моряк вращал толстым пальцем, изображая коварные коловращения воды. — Ну и, конечно, отмели. Да, а скалы! — спохватился он. — Как налетишь на скалу, как разобьешься! И все это надо знать. На собственной шкуре, — тут он стучал себя кулаком по крепкому брюху, и брюхо, туго налитое увеселительными напитками, отзывалось одобрительным гудением. — На собственной, говорю, шкуре, а не из книжек или там разговоров…
