Проводник был нужен, собственно, для того, чтобы безопасно миновать этот участок дороги. Текучая вода Ильдигиса отделяла путников от болота, и нежить, как считалось, не могла преодолеть подобную преграду. Но на каждое правило найдется хотя бы одно исключение. Бывало и так, что чудища оказывались на противоположном берегу Ильдигиса и атаковали путешественников. Всегда требовался опытный следопыт, который определил бы, существует ли подобная опасность сейчас и если да, то помог бы придумать, как с ней справиться.
Несколько отрядов уже погибли по пути в Кабаллон, сказала Магистр. Это было странно. Дорога знакомая, проводник хороший, местность просматривается… Что могло случиться?
Элаин пришел к единственному возможному в таком случае выводу: все его предшественники пренебрегли обычным правилом и отказались от услуг проводника. Понадеялись на собственные силы, на знание здешних краев, на удачу. И поплатились. Не осталось в живых никого, кто мог бы рассказать о том, что случилось на самом деле.
Возможно, Магистр потому и остановила свой выбор на неопытном солдате, что знала: этот не будет полагаться только на себя.
Что ж, она не ошиблась. Возле жилища паромщиков Элаин спешился и приказал отряду подождать.
Васко сказал, когда Элаин скрылся в домике, где жил следопыт:
— Он боится.
— Нет, — возразила Ликка, — он поступает совершенно правильно. Ни одна мера предосторожности не будет сейчас лишней.
— Перестраховщик! — фыркнул Васко.
— Ты предпочитаешь быть трупом? — огрызнулась Ликка. — Не ищи у меня поддержки, ты нее не найдешь.
— Влюбилась ты в этого парня, что ли? — демонстративно захохотал Васко.
Ликка отвернулась, не желая продолжать разговор на эту тему. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Фавиола, и ей было не по себе. Молодой господин как будто оценивал орденских солдат. И мысленно выносил не слишком лестное для них решение. Что ж, если все продолжится в том же роде, Ликка вынуждена будет согласиться с Фавиолом. Ни воинской дисциплины, ни воинской дружбы, ни просто взаимного уважения… хороши солдаты!
Она повернулась и в свою очередь устремила на Фавиола дерзкий взор, заставляя того опустить глаза. Фавиол усмехнулся и тронул коня. Приблизившись к Ликке, он спросил:
— Что происходит?
Она приблизила губы к самому его уху и прошептала:
— Этот несчастный рассчитывает когда-либо завоевать мою благосклонность. Подобно всем особям мужского пола, он воображает, будто дерзя и кривляясь он вызовет у меня интерес.
