После выступления в «Орхидее» Джулия переоделась. Сейчас на ее плечах была легкая накидка, а платье из натурального шелка заканчивалось внизу широкой плиссированной юбкой.
— Пожалуйста, чего-нибудь выпить и немного музыки.
Я поставил диск с мексиканским джазом. Под сладкие звуки гитары-маримбы она несколько раз удовлетворенно вздохнула и сказала:
— Как хорошо!
— Да, — согласился я, — действительно хорошо.
Пройдя в кухню, я достал из холодильника лед, приготовил напитки и сел рядом с ней. Вопреки томным вздохам ее глаза светились холодным блеском. Она знала, что ей нужно, и, каким образом ей удастся получить требуемое, ее не тревожило. Крутая стерва, подумал я, даст сто очков вперед самому Нику Кафке.
Она деликатно отхлебнула виски из бокала.
— М-м-м, — мечтательно прошептала она, бросив на меня взгляд невинной девушки.
Я тоже мечтательно улыбнулся, скромно потупив взор. Я чувствовал себя полным идиотом, но она хотела вести игру именно так. Я пробормотал:
— Как мило, что вы зашли. Это визит вежливости?
— В какой-то мере. — Прищурившись, она лениво протянула руку и как бы в рассеянности легонько провела ею по моей выглядывавшей из-под халата волосатой груди. — Вы мне нравитесь, вы понравились мне с первого взгляда. Но особенно после того, как разбили нос этому уроду Кафке. Терпеть его не могу. Кроме того, я возмутилась до глубины души, услышав, как с вами разговаривал Филип.
— И решили приехать ко мне ночью, чтобы об этом сказать. — я медленно провел пальцем по ее щеке и мечтательно вздохнул. Я ожидал, что она сейчас захлебнется смехом, но ее лицо оставалось абсолютно серьезным. Хотя публику в ресторане ей удавалось приводить в неистовство, на близком расстоянии в частной квартире ее чары были не столь эффективны.
— Вообще-то это была идея Филипа, — призналась она. — Он сожалеет, что был груб с вами. Переживает. Он и попросил меня заехать к вам. Разве его поступок говорит об уме? Оставить нас вдвоем. Ночью… — Внезапно подавшись вперед, она обеими руками обхватила меня за шею и тесно прижалась ко мне.
Не скажу, что я испытал неприятные чувства. Скорее наоборот. Ее мягкое плечо касалось моей щеки. Она по-змеиному изогнулась и в один миг оказалась у меня на коленях.
В следующее мгновение, изогнувшись таким же образом, она стремительно с них соскочила.
— Нехороший! — надув губки, произнесла она.
— Револьвер, — сказал я в свое оправдание и, вынув «смит и вессон» из кармана, положил рядом с собой.
