За окнами стемнело, в палате выключили свет. Соседки, получив свои порции обезболивающего, обменивались перед сном местными сплетням.
– А вы слышали, что Стеллочка учудила?
– Нет, а что такое?
– Загуляла со своим молоденьким шофером. А жена его заявилась к Стеллочке прямо в ее роскошный кабинет, да и устроила там скандал.
– Да ты что?!
– Точно! Говорят, что даже в соседнем корпусе было слышно. Ее охрана выгнала вон, так она жалобу на нашу Стеллочку накатала. Прямо в управление здравоохранения. И теперь у Стеллочки неприятности.
– Что-то не похоже. Горбатого только могила исправит. По-моему, она теперь на Сонькиного мужа глаз положила.
– С нее станет.
– А может, это брехня, и кто-то распускает слухи из зависти?
– Может. Только мужиков своих лучше подальше от Стеллочки-людоедки держать. Слишком лакомый кусочек.
– Она для них или они для нее?
– Какая разница! Главное – подальше.
– Да хватит вам чушь-то молоть! Спите уже.
Удовлетворенные интересными новостями, затмившими своей романтичностью даже любимые сериалы, женщины тут же провалились в радужные сны, похрапывая и посапывая каждая на свой манер.
Соня изо всех сил зажимала обеими ладонями рот, чтобы сдержать стоны, рвущиеся наружу, и никого не разбудить. Как всегда, она больше думала о других, нежели о себе. Слезы градом катились по лицу, и тени на стене расплывались, принимая причудливые формы. Но вот одна вытянулась до потолка и снова уменьшилась, и Соня с облегчением почувствовала уже знакомый запах коньяка вперемешку с парфюмом и услышала шепот склонившегося к ее уху анестезиолога:
– Возьми таблетки и пей, когда будет плохо. – Он сунул ей в руку пластиковый блистер, и Соня прижала его к груди. – Иначе совсем загнешься. Потому что тебе колют не обезболивающее, а простые витамины. И будь осторожна: у тебя враги не только здесь, но, похоже, и дома.
Тень снова вытянулась и растворилась в темноте, и только полоска мелькнувшего света, оставленная на миг закрываемой дверью, свидетельствовала о том, что в палату кто-то входил.
Соня, ни секунды не раздумывая и изо всех стараясь не шуметь фольгой, вытащила из упаковки две таблетки и сунула в рот, нисколько не сомневаясь, что они принесут облегчение. Да и какая разница, каким образом она избавится от боли – приняв действенное лекарство или умерев от яда? Лишь бы ее тело перестало рвать на части.
Пряча блистер под подушку, Соня уже чувствовала, как приятное тепло разливается по каждой жилочке и боль постепенно отступает. Оказывается, она еще не разучилась испытывать радость. И теперь у Сони, наконец, появилась возможность отдохнуть от губительной для нее действительности.
