«Конечно, он будет жить отдельно, – снова подумала Никарета, тая мечтательную улыбку. – И поближе к выходу из рабского двора!»
После этого, поднявшись и оправив одежду, верховная жрица выглянула из шатра.
Зенон находился в дальнем конце фрактиса, однако Никарета не сомневалась, что он оказался там только сейчас, а все это время подслушивал и поглядывал за тем, как она испытывает рабов. Впрочем, Никарета ничуть не сердилась. Не все ли ей равно, что о ней подумает этот старый распутник! Все, что она делает, она делает ради процветания главного коринфского храма храма и школы гетер!
Титос подремывал, сидя в тени навеса, однако немедленно поднялся, подошел к верховной жрице – и снисходительно улыбнулся, видя ее довольную улыбку.
Никарета велела дать рабам эксомиды и набедренные повязки. Теперь Титосу предстояло заплатить за покупку и отвести всех в храм Афродиты. Поблагодарив Зенона, верховная жрица уже отправилась через фрактис к своему форео, как вдруг ощутила на себе чей-то взгляд – острый, как прикосновение.
Повернула голову и встретилась с черными глазами еще одного раба. Он был худ, изможден, бедра прикрывала какая-то тряпка, иссиня-черные волосы, хоть и чистые (Зенон никогда не выставлял на продажу немытый товар!), не были уложены, а беспорядочно падали на плечи, однако его глаза, окруженные необычайно длинными, загнутыми ресницами, способны были, как говорят коринфяне, приманить и птицу, и женщину.
Эти глаза, чудилось, обладают особой властью, их взгляд оцепенял и волновал одновременно. Никарете стало не по себе, такое желание вдруг овладело ею. И это после того, что она только приняла четырех мужчин!
– Почему ты не показал мне этого раба? – спросила она Зенона. – Кто он, финикиец?
– Сириец, – покачал тот головой. – Красивый юнец, но тебе бы он не понравился, госпожа.
– А что, – усмехнулась Никарета, – он лжив, как финикиец, а заодно бестолков, как тринакриец, и свиреп, как скиф?
– Куда хуже! Смотри!
Зенон сдернул тряпку с бедер раба, и Никарета даже отпрянула: гениталии у того были выжжены…
Ей вмиг вспомнилась одна из комедий Аристофана, где герой при виде избитого раба восклицает: «Несчастный бедняк, что с твоей кожей?! Не напала ли на твою поясницу и не изборонила ли тебе спину целая армия дикобразов?»
А что написал бы Аристофан при виде этого кошмарного зрелища?!
– Кто это сделал с тобой?! – воскликнула Никарета в ужасе.
В черных глазах раба сверкнула молния, и он выкрикнул с вызовом:
