Французская няня | страница 53



Она вздрогнула и плотнее обернула малышку мягким одеяльцем, будто желая защитить. При этом взгляд ее упал на босые ноги Софи.

— А ты, воробушек, скорее под одеяло! Простудишься.

Софи послушалась. Только сейчас, в мирном свете масляной лампы, она наконец осмелилась задать вопрос, который вертелся на языке с самого утра:

— Почему вы сказали Туссену привезти меня сюда? Вы же не знаете меня. Вы даже не знали, что я существую. Почему вы решили мне помочь, оставить меня у себя?

Селин протянула руку и ласково похлопала ее ноги под одеялом.

— Это не мое решение, девочка, — сказала она. — Я просто выполняю наставление матери.

— Ваша мать знала моих родителей?..

— Нет, не думаю. Но все равно можешь благодарить Адриенну Варанс: это она спасла тебя от улицы и от дома призрения, хотя умерла два года тому назад.

Софи наморщила лоб, силясь понять. Селин продолжала:

— Может быть, Туссен, болтая невесть о чем, забыл рассказать тебе, что я — дитя сцены, я родилась и выросла за кулисами. Мои родители работали в театре, на отце лежала вся постановочная часть и машины, а мама была актрисой. Знаешь, она была знаменитой актрисой. Из самых далеких провинций приезжали, чтобы увидеть ее в роли Клеантис в «Острове рабов» Мариво или в роли Агнесы в «Школе жен» Мольера.

А кроме этого в ней были удивительная щедрость и доброта. Она потеряла обоих родителей во время Великой революции и попала к злым людям, которые били ее, морили голодом и заставляли просить милостыню. Когда ей исполнилось пять лет, они отдали, а точнее, продали ее портнихе, которая, вместо того чтобы обучать ремеслу, посылала девочку по городу разносить заказы. Но маме повезло, она познакомилась с костюмершей из театра Комеди Франсез, умной и энергичной вдовой, которая пожалела ее и взяла к себе. А поняв, что петь и декламировать получается у ее протеже лучше, чем шить, костюмерша помогла ей сделать первые шаги на сцене.

В шестнадцать лет моя мать уже прославилась как лучшая инженю всех парижских театров; и она продолжала играть, меняя с возрастом амплуа, до последнего года своей жизни. Антрепренеры бились за нее и предлагали выгодные контракты. Выйдя замуж за отца, она жила обеспеченно, но никогда не забывала страданий, которые пережила в детстве.

Когда я была маленькой, она заставила моего крестного, маркиза, ее друга и почитателя, дать клятву, что, если с нею что-то случится и отца тоже не станет, крестный позаботится о моем будущем. Мои родители умерли, когда мне исполнилось шестнадцать и я уже давно состояла в балетной труппе Опера, так что в помощи не нуждалась. Но маркиз Бофор де ла Поммельер сдержал свое обещание и всегда был рядом. Кроме того, именно он занимался моим образованием с детских лет, он оплачивал мои уроки танцев у лучших учителей, а также уроки пения, декламации, итальянского языка и фехтования — на случай, если я тоже решу стать актрисой, как моя мать. И до сих пор, тайком от Эдуара, крестный оплачивает маэстро Жоливе, который приходит сюда и дает мне уроки балета дважды в неделю.