Софи была так истерзана страданием, что, несмотря на холод, заснула.
Ее разбудил незнакомый голос. Она открыла глаза и увидела, что наступил день. На подоконнике образовалась белая подушка из снега.
Низкий и хриплый старушечий голос обращался к мадам Анно:
— Да, я могу ее забрать. Мне как раз нужна девчонка ее лет. Остальные слишком малы.
— Вы дадите мне за нее десять франков.
Софи прислушалась и незаметно взглянула из-под согнутого локтя. Она вздрогнула от удивления и страха: голос был ей незнаком, но старуху она не раз видела прежде. С тех пор, как она себя помнила, эта старуха бродила по пыльным улицам Монмартра в сопровождении двух-трех тощих, грязных, оборванных и босых девочек, которые толкали или тащили тележку, наполненную вонючими костями.
В квартале перешептывались, что сиротки, которых из милости держала старуха, должны собирать не только кости, выброшенные кухарками добропорядочных домов и обглоданные собаками, или те, что мясники отдавали за гроши — а старуха потом вываривала их в котле с золой и еще какой-то дрянью и делала дешевое мыло. Ходили слухи, что она заставляет их собирать еще и дохлых мышей, собак, кошек, птиц и прочую падаль, которую можно найти среди отбросов. Все это варилось с репой с добавлением крапивы и других сорняков и было единственной пищей, какой старуха кормила своих сироток.
— Может, это и выдумки какого-нибудь пьяницы с черным воображением, — сказал Пьер Донадье Фантине каких-нибудь несколько месяцев назад. — Однако странно, что никто из девочек за эти годы не вырос настолько, чтобы сравняться ростом со своей благодетельницей. Вы, мадам Гравийон, видели хоть одну, которая бы сделалась сначала девушкой, а потом молодой женщиной?
Рабочие из мелового карьера рассказывали, что как только сиротке исполнялось двенадцать лет, старуха увозила ее в деревню и там продавала крестьянам для тяжелых работ…
— …или какому-нибудь старому господину с тугим кошельком и дурными наклонностями, — подхватывал хозяин винной лавки.
— Да все куда проще: мы не видим их повзрослевшими, потому что они еще раньше умирают с голоду и старуха бросает их тела в Сену, — цинично заключал штукатурщик.
— Никогда не подходи к этой женщине, если она тебя позовет, — строго сказала Фантина дочери. — И если вдруг она схватит тебя за руку или за платье, скажи, что будешь кричать и звать жандармов.
Теперь, услыхав слова «Да, я могу ее забрать», Софи затряслась от ужаса.
Она сделала вид, что продолжает спать, а когда старуха вышла, подняла голову и сказала привратнице:
