Софи пришлось расстаться с учителем, который вместе с близнецами отправился в ложу их родителей.
Ложи располагались в три ряда и почти все были заняты. Сидевшие в них зрители разглядывали в бинокли партер и приветствовали знакомых. Яркий свет газовых ламп в круглых матовых абажурах, элегантность дам, которые беспрестанно обмахивались веерами, блеск драгоценностей, белизна открытых плеч — от всего этого у Софи закружилась голова. Когда на улице Маркаде она читала матери светскую хронику в газете, она и вообразить не могла, что столько роскоши, элегантности и красоты могут быть собраны в одном зале. И кто бы мог подумать, что всего несколько месяцев спустя она сама окажется на таком великолепном празднике? При мысли о том, что она не сможет рассказать обо всем этом Фантине, глаза ее тотчас наполнились слезами.
Олимпия села и, посадив к себе на колени Антуана, которому со стула ничего не было видно, шептала ему на ухо:
— А ты знаешь, что газовое освещение в этом театре появилось двадцать лет назад? Его впервые использовали для создания особого эффекта в спектакле «Аладдин и волшебная лампа» — по сказкам из «Тысяча и одной ночи».
— Мне бы так хотелось его посмотреть! Жаль, что меня тогда еще не было на свете. Но если бы я уже родился, то скорее предпочел бы отправиться в Вест-Индию с гражданином фон Гумбольдтом, — серьезно проговорил сын стекольщика.
— Ну нет, двадцать лет назад Гумбольдт уже вернулся из путешествий и жил в Париже!
— Тогда я поехал бы с гражданином Шельшером.
— А он тогда еще никуда не уезжал.
— Ты что, гражданка, хочешь отправить меня в Новый Свет совсем одного — еще до моего рождения? А знаешь ли ты, что теперь, когда я уже почти восемь лет как родился, я еще не умею плавать?
Софи, не сдержавшись, тихо засмеялась.
— Тс-с! Поднимается занавес! Спектакль начинается, — прошептала Олимпия.
В то же самое время на бульваре Капуцинов Туссен, спавший благодаря лекарству крепким здоровым сном, проснулся от шума кареты, которая остановилась перед решеткой сада. Он встал и с любопытством выглянул в окно. Было почти темно, но он сумел разглядеть силуэты: крупный мужчина заплатил извозчику и двинулся по подъездной дорожке к дому. Мальчик мгновенно его узнал. Месье Эдуар! «Какой неудачный день для возвращения, — с беспокойством подумал Туссен. — Ему нравится являться неожиданно, чтобы сделать сюрприз мадам… Но сегодня сюрприз ждет его самого».
У него сильно билось сердце, когда хозяин открыл дверь и крикнул в дом:
