Без десяти два Илья выполз на верхнюю палубу. «Надежда», романтичная, устремленная вперед, на всех парусах неслась по серебристой морской дорожке в неведомую даль, совсем не подозревая, что сейчас на ней произойдет обыкновенная, банальная потасовка. Ласковый ветерок чуть полоскал кливера. Прохлада еще не наступила, но была необыкновенная свежесть. Казалось, что это не фрегат, а какая-то неведомая сказочная птица, расправив крылья, распушив белые перья, под ярко-желтой луной летит куда-то…
Из темноты проявились четыре тени.
— Корреспондент, молоток, что пришел! — Тень говорила голо сом Куянцева. — Только мы с ребятами посоветовались: рано вато тебя на грот тянуть. Пойдем, на баке покалякаем.
— Это ты группу поддержки прихватил?
— Ты не бойся, — успокоил Илью курсант, — мне помощь не нужна. Это так, зрители.
— Трус ты, Куянцев! Что ж, на бак так на бак. А вы, товарищи курсанты, оставайтесь на своих местах. Мы ненадолго.
Илья решительно схватил за рукав робы оторопевшего на секунду Куянцева.
— Ты руку-то отпусти! — вырвался он, придя в себя.
На баке не было ни души.
Илья, когда война оказывалась неизбежной, становился дерзким, агрессивным и непредсказуемым. Отец его наставлял, когда он был еще худосочным и чуть трусливым десятилетним шкетом: «Если на тебя нападают — иди на таран». Тогда он показал ему пару приемов, которые пригодились потом в его внешкольной пацанской жизни. Это батя записал Илью в седьмом классе в секцию бокса, чтобы он не был слюнтяем и маменькиным сыночком.
Апперкот и тут же удар в район печени — этот прием у Ильи был доведен до автоматизма. И он всегда был благодарен отцу за то, что тот настоял, чтобы он пролил свою кровушку и пот на ринге. Великим боксером он в районе не стал, но те, кто его знал, предпочитали с ним не связываться. В секции бокса будущий повеса приобрел некоторые приемчики, нырки и уходы за спину противника, которыми иногда не без удовольствия пользовался, оставляя противника в дураках. В Ростове, если ты, припозднившись, идешь ночью по Богатяновскому или по Чехова или даже по витринной прилизанной Пушкинской без ножа или не обладаешь определенными навыками рукопашного боя, большая вероятность нарваться на неприятности. В лучшем случае можешь быть просто ограблен, а в худшем еще и избит. Это Ростов-папа.
Корреспондент не очень-то был расположен вести беседу под луной с курсантом по фамилии Куянцев, тем более он ему был глубоко несимпатичен. Да и что, собственно, можно было с ним обсуждать — кто виноват и что делать? Его сильно раздражала надменность и прыткость этого морского щегла. И поэтому не терпелось посмотреть того в деле.
