Дед уже в конце войны попал на фронт и считал, что в войсках он стал тем, кем стал. Это была главная его тема при воспитательных беседах.
— Каждый нормальный мужик должен служить в армии.
— Дед, какая армия? Что там делать?
— Я вот служил.
— Дед, у вас было другое время. Это… как его… коллективизация, индустриализация, коммунизм…
— Дурак ты! Не ёрничай! Время тут ни при чем. Мы просто любили свою Родину, и каждый уважающий себя мужик… Жалко мне смотреть на ваше поколение.
— Дед, не надо нас жалеть. Это нормальный процесс: отживающее поколение всегда критично; вам кажется, что приходящие на смену не хотят съесть пережеванную для них кашу, а пытаются сами всё прожевать. Это же нормально.
— Нет, это не нормально. Ты нигде не работаешь, нигде не учишься, клянчишь у матери деньги.
— Как нигде не работаю? Я журналист. Меня печатают в «Вечерке». Вчера вышла статья…
— Журналист! Что это за профессия? Для девочек! И еще, шляешься по ночам, приходишь выпивши… — Старик побагровел. — Что мне сделать, чтобы ты понял, что так жить нельзя?!
— Ну, это издержки нашей профессии, понимаешь…
— Хватит! — Дед стукнул кулаком по столешнице. — Фигляр!
Илья сник. Еще случится удар… Он приобнял деда:
— Знаешь, мне всё это и самому осточертело. Пока не влипнешь конкретно, наверное, не поймешь… Вот я смотрю на вас с бабушкой и понимаю, что вы святые. В кого я такой юродивый? Помнишь, как ты упрашивал не бросать скрипку, а я бросил?
Глаза у старика налились слезами:
— О, Господи! Ладно, не всем быть музыкантами.
— Да — да! Не всем. Теперь вот заказные статейки и пиар. Скажу тебе честно, я там тоже белая ворона, дед! Хотелось бы писать не про депутата — ворюгу, а про светлую чистую любовь. Вот как у вас с бабушкой… А сейчас, наверное, и нет такой любви. Всё продается! Только бабло… это сейчас так деньги называют, дед. Лучше бы ты ничего не знал…
Илья открыл окно настежь и посмотрел в звездное небо.
— У тебя есть твоя музыка: Чайковский, Григ, Стравинский…
— Ладно, Илья, никогда не поздно начать всё сначала, никогда! Не помню, кто это сказал, что «жизнь задыхается без цели»…
— Думаешь?
— Уверен. Ладно, иди спать. Утро вечера мудренее. — Старик прикрыл за собой дверь в столовую.
Илья постоял у закрытой двери, потом просунул голову в проем:
— Дед, слышишь меня? Это Достоевский.
— Что Достоевский?
— «Жизнь задыхается без цели» — сказал Достоевский.
— Тоже пакостник был еще тот!
— И я о том же…
