То ли еще будет!
В соседней каюте живет моторист. Рыжий хмурый детина, лет тридцати пяти, ходит опустив голову, на приветствия не отвечает. Странный тип. Мне кажется, он на пути к сумасшествию. А что, очень может быть. Я-то на корабле чуть меньше недели — и то… несу всякую околесицу. Главное, то, что пишу ночью, вроде как нравится, а утром уничтожаю рожденные мною ночные «шедевры». Тоже мне Гоголь выискался с его вторым томом «Мертвых душ»!
Интересно, как меня воспринимают, — наверное, тоже с легким недоумением: хожу, сую свой нос куда не следует, задаю детские вопросы: а это зачем, а это куда? Тут море, у пацанов третьего курса плавпрактика, у экипажа работа. Один я хожу праздно… Человек умственного труда…
9 июня. Девять утра
Прочитал, что писал ночью, — опять полный вздор. Хотелось порвать на мелкие кусочки и бросить в море! Страдания молодого моремана — от нехватки простой и ясной идеи книги выдуваешь всякую чепуху. Литота! Мне кажется, одним местом чую, что жизнь на корабле предоставит и без ходульных сюжетов захватывающую интригу. Тем более сегодня в кают — компании краем уха услышал, что мы уже не идем на Бизерту и Панамский канал. Вот это новость! И все как-то нехорошо молчат! А капитан… А что капитан? Он что, должен обсуждать со мной такие вопросы? Конечно, нет.
16.45. Прошли Босфор, Стамбул. Впечатление незабываемое. Вошли в Мраморное море где-то ближе к 12.00, в полдень, то есть через пролив шли два с половиной часа. Стамбул — красавец! Если Черное море — глубоко голубое, аж синее, то Мраморное — неопределенной расцветки, всего по чуть — чуть: чуть буроватое, чуть зеленоватое и где-то даже бутылочного оттенка…
— Баренцево море пахнет огурцом, — сказал зачем-то мне старпом, проходя мимо. Я спорить не стал. От него струился аромат не огурца, даже не одеколона, а хорошего коньяка, это мой нос отлично чует. К чему здесь огурец и Баренцево море? Надо потом переспросить, когда познакомимся поближе.
Из баек, подслушанных на баке и в кают — компании:
— Капитан Скалкин поручался, на подпись понесли, смотрит — букву «к» по неосмотрительности заменили в его фамилии на «р». Капитан был хладнокровным и вежливым человеком. До определенного момента, конечно.
— Кто заполнял судовую роль?
Четвертый помощник отвечает:
— Я.
— Так вот, моя фамилия не Сралкин, а Скалкин, — надо мной ржет весь «портнадзор». Еще раз ошибешься — спишу на берег.
