Мийол-призыватель | страница 27
И проваливался в сон.
Не отсутствуй среди носимых с собой вещей кое-каких мелочей, которые сложно добыть в диколесье, вроде той же соли, Мийол охотно бродил бы вот так, с одной лишь крылатой напарницей, хоть неделями. Даже несмотря на дефицит соли и мыла, ему нравилась эта жизнь! Полная независимость, свобода и ответственность, хорошо ощутимый личный рост с быстрым продвижением по Пути Мага — чего ещё желать? Разве что горячей бани и мягкой постели.
Но на пятый день диколесье внезапно напомнило, почему человек-одиночка и даже партия Охотников живут в нём только до первой ошибки.
…из сна его вышвырнуло с заполошно колотящимся сердцем, мокрым от ледяного пота, с нервами, натянутыми до звона.
«Тихо! Не шевелись и скройся, если жить хочешь!»
Мийол немедленно повиновался, используя скрытность Атрибута без оглядки на скорость расхода энергии, и осторожно толкнул образ-импульс своей напарнице:
«Что?»
«Звери!»
Ответный образ-импульс нёс с собой картинку с объяснением.
Днём Эшки, по сравнению с напарником, видела не очень хорошо: свет, тьма и сотня тысяч оттенков меж ними, но ни малейшего намёка на цвет. Кроме того, идеальной чёткостью её зрение могло похвастать лишь до рубежа в шестьсот пятьдесят, ну, от силы семьсот с небольшим шагов, а всё, что находилось дальше — чуть расплывалось. (Кстати, в этом смысле наметилась тенденция к улучшению; как Мийол ловил себя на улучшении остроты своего зрения в ночи, так и фамильяр становилась всё более дальнозоркой). Но даже увиденное в градациях серого, даже не очень чётко из-за расстояния, превышающего полторы тысячи шагов…
Яркие лоскутья. Среди них — даже более яркая, гибкая лента. Нет, не лента: змея! А сверху налетает, когтит, резко бьёт крыльями и клювом птица. Причём с клюва иногда срываются резкие, слепящие, слишком быстрые, чтобы их разглядеть, нити. Вот только маг уже приноровился к особенностям взгляда из глаз напарницы. Он понимает: не лоскутья мелькают там, на скалистой вершине соседнего холма, а языки огня. И не просто нитями бьёт в свою добычу птица, а самыми настоящими молниями. Что же до размеров… пожалуй, в той змее будет верных шагов тридцать длины, а у птицы размах крыльев двадцать шагов превзойдёт.
Что змей, что птица, сошедшиеся в схватке насмерть — явные зверодемоны. На нижней планке сил, конечно, оба лишь младшие, то есть пятого уровня. Иначе до стоянки долетали бы не тихий клёкот, щелчки и шипящий гул огня, а много более громкие звуки. Однако и такие вот «слабые» зверодемоны, даже поодиночке, напади они на родное селение Мийола, оставили бы после себя десятки трупов. А может, и сотни…