Я кивнул.
— Ты права, мама. Аннуби сказал, что вина на нем, но он лгал.
— Аннуби? — В ее голосе была жалость и боль.
— Думаю, он хотел, чтобы я разозлился и прикончил его. Он мечтает об избавлении, но я не мог этого сделать.
— Бедный, бедный Аннуби. Даже сейчас я не могу презирать или ненавидеть его.
— Аннуби теперь во власти Морганы. Его страдание безгранично.
— А ведь мы когда-то дружили. Однако наш мир изменился, а он остался прежним. Грустно. — Она подняла взор от гаснущих угольков и улыбнулась печально. — Теперь ты все знаешь, сынок.
Она встала, поцеловала меня в щеку и ненадолго задержала руку у меня на плече.
— Я иду спать. Не засиживайся слишком поздно. — Она повернулась, чтобы уйти.
— Мама, — произнес я ей вслед. — Спасибо, что сказала.
Она кивнула и ответила:
— Я не собиралась делать из этого тайны, соколик.
Я не стану рассказывать про обратный путь в Годдеу, замечу только, что все было иначе, нежели прошлой зимой. То ли дело путешествовать летом! И Аваллах, и Мелвис отправили с нами людей — оба стремились заручиться дружбой могущественного союзника на севере.
Северяне желали того же. Настроение жителей переменилось, страх нарастал, медленно расползался по пустынным холмам, наполняя сердца и умы. Я читал его в лицах тех, кого мы видели по дороге, слышал в их голосах, ловил в шуме ветра, который, казалось, воет:
«Орлы ушли! Надежды нет! Мы обречены!»
Меня изумило, что перемена произошла так быстро. Да, легионы заметно поредели, но все-таки ушли не все. Никто не бросил нас на произвол судьбы. Да мы и никогда не рассчитывали только на Рим.
Спокон веков человек полагался на свой меч и отвагу своих сородичей. Pax Romana, Римская империя — хорошо и прекрасно, но люди ждали защиты первым делом от короля и лишь потом от Рима. Зримый, живой король куда надежнее смутных толков о кесаре, что сидит на золотом троне в далекой неведомой стране.
Неужто мы так ослабели и размякли, что уход нескольких тысяч воинов поверг нас в панику? Если нас что и погубит, то только страх, а не вторжение разбойников-саксов и их размалеванных синей краской приспешников-пиктов. В конце концов, набеги случались и при римлянах.
Теперь Орлы улетели. Что с того? Неужто Британии уже не страшатся? Неужто мы не в силах сами постоять за себя?
Я был убежден, что в силах. Коли Эльфин и Мелвис сумели собрать дружины, сумеют и остальные. И в этом, а не в защите римских легионов, наше будущее. Я утверждался в этой мысли с каждой римской милей, приближавшей нас к северу.
